Лорд Райтара

– Но мы ушли от обозначенной темы. Ледяные Остроты. Сейчас это автономное государство, во главе которого стоит лорд Эйрин Лифанор. В составе Острот выделяют четыре области, каждая из которых имеет по одному-два города. Центральную часть, в которой построена Академия, привычно называют по наименовании столицы, Маунтенной, забывая, однако, что она имеет собственное имя – Ниитас. Иногда области, примыкающие непосредственно к Жеаронской Горной Академии, кличут Жеаронскими или же Академическими. Забавная традиция, которая взяла свое начало со времени гигантской стройки, развернутой под предводительством пра-пра-прадедушки нынешнего лорда Острот. От Центральной части идут ответвления, Западное и два Восточных. Западную часть Ледяных Острот с городами Ейфира и Сирежалем чаще определяют самыми удаленными материковыми точками, забывая, однако, про соседнее государство – Райтар. На востоке от Ниитаса располагаются Великоэсс, Лиадер, Миривен и Давиджину. С недавних пор именно в краях Лиадера были замечены… драконы.

Элгиссиору будто пронзило током.

Ускользающая мысль, которую демоница пыталась поймать еще при резком пробуждении, вспыхнула в мозгу яркой вспышкой.

Элон. Ей снился ее дракон.

Чуть больше семи месяцев назад сестры Эллонские отправили прирученных летающих огнедышащих в горы. Они надеялись, что игривая Шекиза и начавший проявлять свой жесткий нрав Элон договорятся вдали от постоянно мешающих им уединиться людей.

Они с Миллинарсой надеялись, что их друзья прилетят несколькими годами позже, когда в их семье появится прибавление.

Драконы… да, они отправились в Лиадер. Наиболее благоприятный для спаривания район. Минимальное количество оборотней, максимальное количество ущелий и огромные территории с пасущимися стадами овец и коз. К тому же проталины, позволяющие скинуть в углубления снег, чтобы следом растопить его, получив чистейшую питьевую воду. Идеальные условия для появления на свет маленьких дракончиков. Тишина, покой, еда и вода, свежий воздух и простор.

Однако их передвижения заметили…

Но не это заставило Гису встрепенуться, начав хмурить лоб.

Элон приходил к ней во сне.

В очень странном и непонятном сне.

И был ли это просто сон? Или же… видение?

Пробуждение было не из приятных. Более того, она не помнила, чтобы когда-нибудь такое простое занятие, как открытие глаз, вызывало столь сильную боль.

Голова не просто раскалывалась, казалось, что собрать ее по кусочкам – героический поступок, за успешное свершение которого стоит выдавать медали.

Веки казались свинцовыми, норовя вновь опуститься, чтобы дрожащие ресницы коснулись заледеневших щек. Язык – словно его ужалила пчела, столь неповоротливый и мешающийся во рту. Сами губы обветрились, от едва уловимого движения нижняя губа треснула, и по подбородку скатилась теплая капля. Вероятно, это была ее кровь… но наследная принцесса Ионтона не понимала, почему находится в таком смущающем положении. Более того, она не ведала, где оказалась.

После борьбы с резью в глазах, когда девушка, не сдержав стон, смогла выпрямиться на жесткой лежанке, приняв более–менее горизонтальное положение, окружающая обстановка начала четче проявляться.

Клетка.

Она находилась внутри клетки, стены которой были выполнены из неизвестного ей материала, похожего на белые кристаллы. И он них шло сияние… холодное и отталкивающее.

Медленно поворачивая голову вслед за идущими частыми рядами прутьями, Элгиссиора вздрогнула и тут же поморщилась от боли, когда заметила еще одного присутствующего в ее камере. Это был мужчина.

Светлая кожа, золотистые волосы, пребывающие сейчас в легком беспорядке: рваная челка прикрывала лоб, опускаясь ниже темных бровей к пронзительным синим глазам в обрамлении жестких черных ресниц. Поймав на себе этот изучающий взгляд, киоссе захотелось прикрыться одеялом. Которого, к сожалению, не было поблизости. Эти глаза… казалось, что незнакомец проникает под кожу, выворачивает душу наизнанку, чтобы с маниакальной любовью ученого изучить каждый уголок демонического сознания, а после… выбросить за ненадобностью, как мусор, по которому можно пройтись ногами в тяжелых ботинках.

На его губах появилась ухмылка.

– Вижу, ты изволила проснуться.

Голос… от его тембра мурашки, которые только улеглись, привыкнув к холоду, выпрыгнули с новой силой. Желая, видимо, взглянуть на того, кто говорит столь… чарующе.

Нет, его голос не был обволакивающе-приятным. Скорее морозно-колючим.

И этому баритону хотелось… что-то противопоставить. Облечь в тепло. Заключить в объятья, чтобы сгладить острые углы.

Иррациональное желание.

Видимо, она еще не отошла от недавнего принятия себя после…

– Как я здесь оказалась?

Блондин продолжал опираться могучей спиной, на которую была наброшена меховая безрукавка, на прутья решетки. Его руки, сложенные на груди, слегка напряглись, приводя в движение рельефные мышцы.