Лорды гор. Любовь и корона

– Тебе на радость? Ну нет, умник. Помолвка – еще не свадьба. Ты, насколько мне известно, каждый день пишешь этому огненному отродью. Кстати, он коронован уже или старшие сестры подняли бунт?

– Благополучно коронован.

– Жаль. Нам было бы выгоднее предоставить ему политическое убежище и отвоевать для него трон Гардарунта. Ну да ладно. На чем я остановился?

Игинир прищурился: нога императора стояла на отломанной от какой-то скульптуры руке. Судя по мягкости очертаний, женской. Принц поднял насмешливый взгляд.

– На письме, мой император.

– Да. Напишешь этому сопливому королю, что пребывание леди Виолетты без свиты, в статусе гостьи, во дворце неженатого императора возможно не более недели. Чем дольше ее статус будет оставаться неопределенным, тем хуже для репутации леди, потому необходимо провести церемонию помолвки и представить леди двору официально как мою невесту.

– Но договор заключен, леди и так здесь в качестве невесты.

– И кто видел этот договор? Кто слышал оглашение? – хитро сощурился Алэр. – Нужна громкая церемония при большом скоплении народа.

– Зачем? Что ты задумал?

– Жениться, сын мой, – ледяное лицо императора осветилось улыбкой предвкушения. – Жениться в кратчайшие сроки.

– Сегодня? – у кронпринца, наоборот, настроение упало до точки замерзания.

– Ты дал мне разумный совет, мой мальчик. Не сегодня. Завтра. Да, ты все правильно понял, ты же многоликий, весь в меня… Разумеется, для принцессы Виолетты и ее свиты это будет выглядеть как помолвка, и ее брату Лэйрину ты напишешь сегодня официальное приглашение, на которое он, разумеется, не успеет отреагировать, а завтра – отправишь ему уведомление о помолвке.

– А послезавтра? – тихо спросил Рамасха, прекрасно изучивший своего отца и его методы добиваться желаемого.

Улыбка Ледяного императора стала жесткой.

– А послезавтра, сын мой, поставим Лэйрина перед фактом. Вряд ли он решит оспаривать свершившийся брак и позорить сестру. Ступай. И позови кого-нибудь, пусть уберут здесь, защиту я снял. Давно пора было менять интерьер. Он меня раздражал.

Поклонившись, Рамасха поторопился уйти.

Быстрее, пока тлевшая на самом дне сердца ненависть не отразилась в глазах. Наследник хорошо знал своего отца. Знал, что Алэр всегда, в каждую встречу провоцировал его. «Дай мне повод, Рамасха. Дай мне только повод!» – черной тенью стояло за каждым императорским словом и прищуренным взглядом.

Вся жизнь Игинира с того проклятого дня, как он потерял мать, стала непрерывной обороной. Он чувствовал себя крепостью под вражеской осадой. Если не выдержат стены и запоры – ему не жить.

Почему Алэр не убил и его в тот день? Расправился же он со старшими сыновьями. Одного казнил за попытку переворота, другого – за одно лишь подозрение в заговоре. А Рамасху… нет, не пожалел. Откинул, как безобидную мошку. Какая угроза от семилетнего ребенка? Да еще и заболевшего после потрясения так, что огонек синей магии в его сердце почти погас. Да и его жизнь… почти. Но не угасла за долгие годы бессилия.

Игинир был так слаб после смерти матери, что едва ползал, и его вместе с нянькой поселили в детской башне. Это был позор для мальчишки, только недавно покинувшего ее стены.

Отец его не навещал. Забыл о его существовании. Другие жены, другие дети, другие заботы.

Но сначала был бастард от Найлы, любви которой император все-таки добился после смерти императрицы.

Рагар и Рамасха жили в башне вдвоем в разных комнатах, но их няньки сдружились и держали подопечных вместе. Так и получилось, что младенец и подросток – по меркам ласхов подросток – вместе гуляли, ели, учились ходить.

Как же Игинир ненавидел этого вечно орущего младенца!

Особенно, когда увидел, как Ледяной император светится счастьем при взгляде на бастарда. Как смеется его мерзлое величество и противно сюсюкает, беря на руки орущее мокрое существо. Ни с кем и никогда не смеялся, а тут…

Тогда и научился Рамасха скрывать свои чувства.

Но магия вернулась лишь после того, как юный принц преодолел свою ненависть. А его отец тогда же сильно пожалел о том, что не устранил мальчишку, пока тот был беспомощен.

«Дай мне только повод»…

Такого счастья он императору Алэру не даст. Никогда.

И его кулаки крепко сжались только за дверью, отсекающей проход в личное императорское крыло. Только тогда, когда исчезло ощущение давящего в спину ледяного взгляда.

На лестнице Игинира ждали оба оруженосца. Принц распорядился:

– Льеос, подготовь письмо королю Гардарунта с сообщением, что завтра состоится официальная помолвка императора Севера и принцессы Гардарунта, дабы засвидетельствованный и оглашенный всенародно статус невесты позволял леди оставаться во дворце дольше девяти дней уже не на положении гостьи. Но не отправляй, черновик покажешь мне.

– А время?

– Оставь место, я позже впишу. Ступай.

Льеос с подозрением покосился на второго оруженосца, но вынужден был уйти. Очень медленно, делая вид, что в башмак попал камушек.