Лоренцо

Она закусывает губу. «Я не закончила то, что планировала сделать сегодня. Я застряла в этих делах». Она протягивает письмо в качестве доказательства.

«Завтра ты сможешь наверстать упущенное. Ты нам помогаешь, Миа. В этом деле нет никаких сроков».

«Хорошо, что вы мне не платите». Она откладывает письмо в сторону и хватает меня за руку, позволяя мне поднять ее. «Потому что меня бы точно уволили», — добавляет она с тихим смехом. «Все это так увлекательно, что мне понадобится целая вечность, чтобы во всем этом разобраться».

Обхватив ее талию руками, я притягиваю ее тело ближе к своему. «Я бы предпочел заплатить тебе по-другому, солнышко». Я провожу губами по ее шее, и она вздрагивает.

«Я тоже», — бормочет она, вплавляясь в мое тело, как горячий воск. «Ты мог бы платить мне оргазмами».

«Хм». Я кусаю ее за шею и посасываю, заставляя ее ахнуть, прежде чем смягчить боль языком. «Сколько тебе должны за сегодняшнюю работу?»

«По крайней мере еще два, я думаю», — мурлычет она, обнимая меня за шею и запуская пальцы в мои волосы.

«Я думал, что у меня может быть кредит после тех трех, которые я дал тебе ранее. Помнишь? Когда ты залила пол своими соками?»

Продолжая целовать ее шею, я чувствую, как ее кожа нагревается. «Ну, это была задолженность». Она хихикает.

Уголки моего рта приподнимаются. «Задолженность по зарплате?»

«За все те разы, когда ты заставлял меня пялиться на твою красоту весь день, но даже не поцеловала меня». Она приподнимает подбородок, давая мне лучший доступ к ее шее.

«В таком случае ты должна мне как минимум полдюжины минетов».

Это заставляет ее смеяться вслух. Затем она устремляет свои прекрасные каре-зеленые глаза на мое лицо. «Тебе лучше отвести меня в постель, чтобы потом ты мог собрать долги».

* * *

Пару часов спустя я лежу на спине, а тело Мии нависает надо мной, полностью опустошенный и удовлетворенный. Она выполнила свое обещание сделать минет, и я трахнул ее дважды в качестве награды. Я не хочу вставать, но я всегда ухожу, когда она засыпает. Сон в одной постели заставил бы это ощущаться как нечто большее, чем оно есть. Чем-то большим, чем секс, которым это все, что может быть.

Она удовлетворенно вздыхает и прижимается к изгибу моего плеча. «Расскажи мне о том, каково быть Домом», — говорит она, застав меня врасплох.

"Что?"

«Ты был Домом, да? Ты Доминант?»

«Я был. Больше нет».

Она поднимает голову, точка между ее глаз нахмурена. «Как это работает?»

«Как что работает?» — невольно огрызаюсь я, но понятия не имею, откуда взялся этот разговор, и мне не особо хочется его продолжать.

«Ты был Домом, а теперь нет? Я просто предположила, что если тебе это нравится, то это всегда будет твоим делом», — говорит она, пожимая плечами.

«Я был Домом Ани. Я никогда не буду Домом кого-то другого». Надеюсь, этого достаточно, чтобы прекратить разговор.

«Значит, до нее у тебя никогда не было других подчиненных?» — настаивает она.

Я закрываю глаза и облизываю губы, пытаясь сдержать раздражение, клокочущее внутри меня. «Да, у меня были и другие сабмиссивы».

Она хмурится еще сильнее. «Так ты Дом, а не просто Дом Ани».

«Я никогда не буду чьим-то Доминантом, Миа», — рявкаю я ей. «Эта часть меня умерла вместе с ней».

Она бледнеет от моего тона, но непреклонна. Подперев подбородок рукой, она наклоняет голову. «Но почему?»

Я проглатываю толстый комок вины, грусти и сожаления. «Потому что я поклялся, что никогда больше не буду таким ни для кого. Не после нее. Эта часть моей жизни закончилась».

Она открывает рот, как будто хочет ответить, но быстро закрывает его. «Что?» — спрашиваю я, вопреки своему здравому смыслу.

«Я просто… Думаю, это нормально, если это то, что тебя больше не интересует, но если ты закрываешь эту часть себя только потому, что считаешь, что так правильно…» Она смотрит на меня глазами, полными жалости, и я, черт возьми, не могу этого выносить. «Ну, это меня огорчает».

Напряжение делает мои мышцы крепче. «Мне не нужна твоя чертова жалость».

«Я никогда не говорила, что жалею тебя, Лоренцо. Это не так».

Я сердито смотрю на нее. Я никогда не встречал никого, с кем было бы так раздражающе трудно спорить. Она никогда не клюет на приманку. Как будто она запрограммирована на то, чтобы разряжать ситуации. Черт, я думаю, так и есть.

«Зачем мы вообще об этом говорим?» — спрашиваю я со вздохом.

«Потому что мне было интересно. Меня увлекает образ жизни БДСМ».

Так ли это? Она снова кладет голову мне на грудь, прижимаясь ко мне снова, как будто я ее только что не ругал. «Но если ты не хочешь об этом говорить, это нормально. Я понимаю». Она громко зевает, и ее дыхание выравнивается, когда она засыпает.

Вместо того, чтобы немедленно уйти, я держусь за нее и думаю о ее увлечении этим образом жизни и о том, какой хорошей нижней она могла бы стать. У меня было полдюжины сабмиссив до Ани, каждая из которых отличалась от другой. Им всем требовался разный тип Домов, но независимо от характера наших отношений, все они удовлетворяли одну и ту же мою потребность — потребность в полном контроле.