ЛОРИНГ

– Да, – Вудроу улыбнулся. – Нарушенный вами ход эксперимента дал удивительный результат. Сила притяжения между противоположными зарядами оказалась такой мощной, что Стоун и Вудроу перестали существовать как личности. В одном флаконе оказались безумие и дикий нрав доктора, смешанные с физической силой и ловкостью охотника за головами. А в другом… в другом – остатки.

Воцарилась тишина. Я глотнул из фляги. Перед глазами снова и снова мелькали события памятного дня. Одно мгновение, один неловкий выстрел. Господь милосердный, я сам создал чудовище по имени Ртутная Крыса. Своими собственными руками выпустил монстра на волю.

– Выходит, ты в какой-то степени и есть доктор Стоун? – медленно произнес я, стараясь не вдумываться в абсурдность собственного изречения.

– Не совсем, – нахмурился он. – Многие фрагменты воспоминаний, без которых личность не может быть полной, потерялись. Остались базовые знания и то, что еще иногда называют характером. Набор качеств, который был дан при рождении и приобретен доктором за жизнь. От ловца же мне досталась выдержка, терпение, скорость реакции. То, что Крысе было не нужно.

Я откинулся на спинку кресла. Оно привычно перевалилось под моей тяжестью на хромую ножку.

– То есть ты и не Вудроу, и не Стоун. Нечто среднее. И зачем же ты охотишься на него?

Он вздохнул, повернулся к светильнику. Долго смотреть на огонь в лампе ловец не смог, и опустил защитные стекла.

– Я уже сказал, что унаследовал, возможно, лучшие качества Стоуна. И не могу оставить все, как есть. Если не я остановлю монстра, то кто?

– Но ты не хочешь его убивать.

– Нет. Я хочу все вернуть. Закончить эксперимент.

– Разделить Вудроу и Стоуна?

– Нет, это невозможно, – с сожалением покачал он головой. – Но я смог бы на качественном подопытном проверить, насколько обратимы изменения. Есть дагеротип доктора Стоуна, сделанный до эксперимента.

«Каков подлец, – подумалось мне. – Знатную кашу заварил, а теперь хочет отмыться».

– Значит, собираешься вернуть к жизни настоящего Стоуна. А если эксперимент удастся?

– Тогда я убью его, – ровным голосом произнес Вудроу. – Убью и повторю опыт, но выступлю сам в роли объекта. Я бы мог взять любого другого человека, но это была бы возможная копия Стоуна, а не его возвращение.

– Безумец!

– Вы так считаете? – нахмурился он. – Возможно. Но как бы вы поступили на моем месте? Представьте, что у вас украли самого себя.

– Не представляю. Обычно я сам воровал.

Он некоторое время сидел, уставившись на меня сквозь черные непроницаемые стекла очков, как огромный странный филин. Потом усмехнулся, и я зеркально повторил его улыбку. В забавную историю я попал. Вовек такую не забудешь, даже если очень захочешь и постараешься.

– Значит, нет никакого таинственного заказчика? И все это время я работал только на тебя?

Вудроу подтвердил это кивком головы, и добавил:

– Что касается денег – я не врал. Вы получите свою награду в тысячу авардов. У меня они есть, вернее… они есть на счету доктора Стоуна. Видите ли, будучи ученым, он не слишком интересовался делами обыденными, и не потрудился составить документ о наследии. Собственно, никаких наследников и не было вовсе. В надежном месте спрятан ключ от банковской ячейки, но постороннего к ней не допустят даже с ним. Начнется разбирательство, а нам оно не нужно.

– Нам?

– Вы же хотите свою награду? А я – вернуть себе капитал.

Это звучало логично, но один момент все же показался мне странным:

– Вы говорили, что эксперименты доктора Стоуна были направлены на изменение человеческой сути.

– Совершенно верно.

– Но не внешности. В таком случае, чем вам поможет перевоплощение в прежнего доктора, если вы останетесь в этом теле? В банке вас не признают.

– Меня – нет, – он прокрутил на пальце перстень-часы. – А излечившуюся Ртутную Крысу – вполне. Некоторые из метаморфоз обратимы, если их перестанет подпитывать лишняя энергия.

– То есть, – я медленно переваривал поступившую информацию и старался ничего не упустить из виду, – ты собираешься вылечить настоящего доктора Стоуна, использовать его для получения денег на счету, и убить?

– Нет, – он ударил рукой по колену, и только тогда выдал свое эмоциональное напряжение. – Я не менее настоящий, как ты выразился! Во мне больше от Стоуна, чем в том чудовище! Да пойми ты, тело не имеет значения! Он, он убивает этих людей, его сущность, а не моя. Мной руководит инстинкт ловца, а им – жажда мести и небывалая жестокость. Если бы я успешно провел эксперимент по внедрению сознания Стоуна, скажем, в твоего приятеля Патрика, того лживого скупщика, ты бы и его считал настоящим?

– Нет, но…

– И я не считаю этого монстра настоящим. Скажу больше: доктор Стоун мертв, при любом исходе предприятия он не воскреснет. Это не вопрос возвращения Стоуна, а мое выживание. Дискуссия окончена! – он поднялся.

Моя рука дернулась к револьверу, но это движение ускользнуло от внимания Вудроу (мне проще было так продолжать называть его). Он поднял свою флягу для тоста: