Лось

   - Ты хочешь моего мнения? Изволь! Я могу допустить  предательство, а этот поступок иначе не истолкуешь... Так вот, я так  долго рылся в их темных сторонах, что с профессиональной точки зрения  могу поверить в предательство любого. Сейчас под подозрением кроме  Лосяцкого, чудом выжившего в катастрофе, все, даже ты или я. 

   - Да ты!..

   - Не надо! - заткнул профа Угорин, - Как профессионал,  отдавший этому делу почти двадцать лет жизни, я прав, и ты это знаешь.  Но чисто по-человечески, мне никогда не принять версию с обвинением  Кудымова. Пусть мне покажут сто доказательств, но я их сто один раз  перепроверю. А если все равно сойдется, то буду перепроверять и сто два,  и сто три, и дальше! Это я говорю тебе как человек и как твой друг!

   Заслышав шаги капитана, я едва успел отскочить за угол, не  желая попадаться за неблаговидным занятием. Своими словами Алексей  Игоревич вызвал во мне нешуточное уважение. Зато усомнившийся Воронин  сегодня знатно потерял в моих глазах. Только что с моих чувств Максу? 

   В отличие от всех, я априори знал, - Макс не виноват. Мне  незачем было тратить время на отработку целой половины версий. Разрыв с  Зайками развязал мне руки, целиком освободив вечера, их-то я и начал  использовать. Положение героя и капитана СБ - это не только возможность  беспрепятственно заселиться в гостиницу, это еще и повсеместное  уважение. В казарму после когда-то устроенного переполоха хода мне не  было, но с Борисом Сударевым - капитаном роты, задействованной в охране  наших экзов на выездах, за время работы довелось шапочно познакомиться,  поэтому вызов на разговор Ольги Кущиной не составил труда.

   - Господи, когда же это закончится! - пробормотала рядовая, вызванная к командиру.

   - Оля, всего несколько минут. Я сам летел в том самолете, поэтому для меня это важно!

   - Да понимаю я! Просто... Извините, - и дальше она как  заученный текст оттарабанила историю того дня, - Ваш товарищ, значится,  он как мы приехали, сначала с главной летчицей поговорил. Потом она  ушла, пришла другая, второй пилот, стало быть. Нас отправили на  выгрузку, приятели ваши рядом крутились, а он с той девушкой, значит,  отстал. И вдруг он вроде как вспомнил что-то, чуть ли не по лбу себя  хлопнул, и протягивает, значится, ей из кармана кулек с конфетами. А мне  так обидно стало: мы, значится, вашу броню ворочали, а конфеты,  значится, пожалуйста летчице!

   - Что за конфеты?

   - Так не меня же угостили! Оранжевые, вроде бы медовый ирис в таких фантиках!

   - А сам он нервничал, может тебе что-то подозрительным показалось?

   - Так я уже сто раз говорила: он, значится, как будто случайно вспомнил! 

   - Понятно, - поспрашивав рядовую для проформы еще пару минут, отпустил девушку на законный отдых. 

   - Узнал, что хотел? - капитан охраны, подтвердив подчиненной мой приказ, обернулся ко мне.

   - Узнал.

   На протяжении всего разговора эмофон девушки оставался  ровным. Она ничего не скрывала, рассказывала точно как видела и  запомнила. С маленькой поправочкой - я сам вышел из клана потомственных  гипнотизеров, и то, что она помнит, может кардинально отличаться от  того, что произошло на самом деле.

   - Когда у нее были увольнительные?

   - Лось, ты что, подозреваешь ее? - подобрался капитан,  готовясь грудью встать на защиту подчиненной, - Так глубоко даже СБ не  копало.

   - Борис, я  отлично знаю, что твоя Кущина говорит правду. СБ  в нелепых розыгрышах раньше замечено не было. Но вместе с тем, у меня  лучший друг сейчас сидит на Лубянке, обвиняемый то ли в государственной  измене, то ли в массовых убийствах и покушениях! Я просто хочу  убедиться, что никто не мог повлиять на твою рядовую!

   - Ладно, - нехотя согласился капитан после раздумий, - Кому  другому бы отказал, но поскольку ты там пострадавшая сторона... Пойдем,  покажу журнал.

   - Боря, спасибо! Не забуду!

   - Спасибо плохо принимает форму стеклянной посуды... - намекнул Сударев на приемлемую форму благодарности.

   - Понял, осознал, сей же вечер!

   Повлиять на Кущину могли только в краткий промежуток,  который, если верить журналу, Кущина провела, никуда из роты не  отлучаясь. Тупик.

   Попробовал раскопать историю конфет, но недельный обход  окрестных магазинов ничего не дал: мерзкая приторная сладость ввиду  дешевизны пользовалась у женской части населения постоянным спросом,  ириски раскупали килограммами. И, разумеется, никто не вспомнил  покупателя в буденовке и с парашютом за спиной. А жаль.