Лось. Начало (СИ)

На нас накатывал страх. Накатывал тем сильнее, чем ближе мы подъезжали к Столбу Тьмы. Страх иррациональный, непонятный, тяжёлый и давящий. Не тот привычный страх перед боевой работой, а словно бы какой-то мистический, потусторонний. Он был разлит в воздухе, словно электричество под высоковольтными проводами. Он заставлял шевелиться волосы, разливался холодом в животе и ослаблял ноги. Мы сидели в десантном отсеке, переглядываясь и до боли в пальцах сжимая автоматы. Разговоры заглохли, лица у всех побелели. Гача и Бахер нервно курили одну сигарету за другой, бросая бычки себе под ноги. Корвин бесконечно теребил магазины в подсумках и щелкал предохранителем, высматривая что-то в амбразуру. Оксиген просто тупо пялился перед собой, жуя жвачку и нервно барабаня ногой по полу. Я волевым усилием пытался представить, как мы хорошо и тихо будем жить с Алёной, когда я закончу со всем этим дерьмом. Как к декабрю закончится контракт и мы уедем с ней в какой-нибудь Тобольск, Сургут или Тюмень, подальше от Тьмы и нечисти. Как я буду работать на каком-нибудь скучном производстве, слесарить, в конце концов. А блондинка будет так же работать в больнице, а вечерами мы будем вдвоём пить чай у печки при свечах.

Потом мысли приобрели какую-то обречённость. Появилось ощущение, что впереди нашу команду ждёт что-то страшное. Было это предчувствие, или так действовала Тьма, не знаю. Ощущение угрозы впереди пробирало до позвоночника и заставляло мысли разбегаться. И ещё очень отвлекали мелькание чёрных тел в амбразурах, которые словно тараканы бегали по броне. Поэтому, не сговариваясь, мы их позакрывали. Но визг тварей пробивался даже сквозь рёв двигателя.

Снова постарался взять себя в руки. Стрельнул сигарету у Бахера, и даже умудрился прикурить её с первого раза. Никотин сразу закружил голову, даже пальцы на руках немного онемели. Таким образом немного отвлёкся на некоторое время от окружающего кошмара.

Вдруг бронемашина сбавила ход, дернулась и остановилась. Мы попытались через амбразуры посмотреть наружу, но в них тут же начали соваться звериные хари, пытаясь в свою очередь посмотреть на нас. Одна тварь даже сунула внутрь когтистую лапу с блестящими часами на запястье, пытаясь ухватить Оксигена. Тот сделал несколько выстрелов, лапа убралась, брызнув ошмётками и синей кровью.

- Пацаны, приготовьтесь, и закройте амбразуры! - перекрикивая двигатель заорал Висмут. - Сейчас я развернусь, и буду сдавать назад, под горку, на берег! Передом мы катер не столкнём, только сломаем, мля! Так что задом попробуем сдвинуть! На берегу, мля, не развернуться по-другому! Как только я съеду задом в воду, и скомандую, открывайте люк и прыгайте в реку, там вроде мелко. Отстреливайте сперва уродов у нас на броне, потом начинайте чистить катер!

- И, мля нна, не вздумайте катер прострелить! - заорал командир. - А то пойдёте обратно пешком, а учёные со своим шмурдяком на броне поедут, ясно, пацаны? Катер должен сам уплыть!

Мы немного уточнили задачу, договорились между собой и проорали, что готовы.

“Бэха” рыкнула дизелем, и заскребла остатки асфальта гусеницами, разворачиваясь. Бойцы напряглись, Гача перекрестился. Броневик медленно двинулся задом, покачнулся, замер на секунду, и задрав нос вверх двинулся под уклон. Мы вцепились друг в друга, чтобы не посыпаться с сиденья на люк. Ещё через пару секунд под дверцами плюхнуло и в щели потекла вода. Мы хором заматерились. “Бэха” дёрнулась и замерла, не глуша двигатель.

- ПОШЛИ!! - заорал командир, и Гача с Бахером приоткрыли люки, задрав автоматы наверх. Первая же показавшаяся зубастая черноглазая рожа получила короткую очередь промеж клыков и плюхнулась в реку, пуская синие разводы. И ещё стреляли, и ещё. Твари падали в реку, и словно начинали растворяться, уходя по течению на глубину. Я вслед за товарищами прыгнул в воду, глубина была там примерно по яйца. Холодная вода быстро смыла глупые мысли. Отшагнул по дну на метр-полтора от бронемашины и тоже открыл огонь по мечущимся на броне оставшимся монстрам.

- А водичка то тёпленькая! - перекрикивая визг монстров нервно проорал Корвин, опуская автомат и глядя на беснующихся на берегу монстров.

Не сказать, чтобы их было много. Не сказать, потому что их было очень и очень много, и крутой берег Иртыша практически не было видно под черными телами гончих и одетых в разномастное рваньё упырями.