Лошадь. Биография нашего благородного спутника

По мере роста популяции тахи Ян и Инге – и не только они – начали подумывать о переселении лошадей из зоопарков на пастбища, которые сами они называли «полурезерватами». Переселенные на такие луга лошади должны были получить хотя бы относительную свободу.

Тем не менее Ян и Инге надеялись на еще более комфортную жизнь для своих подопечных. Они представляли себе такое место, где тахи будут бродить по холмам, выбирать, где им пастись, из какого чистого ручья пить воду, – где можно жить так, как велит им природа. Ибо лошадям нужно открытое пространство. Наилучшим местом для тахи, считали они, должны были стать степи Азии. Прекрасным вариантом могли бы быть, к примеру, украинские степи. Однако и они, и другие похожие регионы до 1990-х годов почти всецело принадлежали Советскому Союзу. Отправлять туда лошадей поначалу казалось невозможным.

Однако в 1988 году в самый разгар политики гласности, проводившейся Михаилом Горбачевым, советские чиновники связались с ними и предложили несколько вариантов устройства заказника в Сибири, на Украине, в Восточном Казахстане и Монголии. Они пригласили Боуманов посетить эти места и решить, которое окажется наиболее пригодным для постоянного проживания лошадей.

К сожалению, совершив поездку по всем этим местам, Боуманы отвергли их. Некоторые показались им слишком маленькими. В других было мало пастбищных угодий. В третьих потребовалось бы переселять местных жителей, чего Боуманы делать не хотели. Прочие места уже использовались для выпаса домашних лошадей и других животных. Отправлять тахи туда, где местные жители будут не рады им, Боуманы хотели меньше всего.

Разочарованные и отчаявшиеся Ян и Инге уже начинали думать, что в мире больше не осталось места для диких лошадей. Однако, когда настроение их достигло самой нижней своей точки, политическая ситуация изменилась. После распада Советского Союза Монголия стала независимым государством. Монголы получили возможность вернуться к своей тысячелетней местной культуре, a Яну и Инге удалось найти нацию, с восторгом ожидающую возвращения своих прославленных лошадей.

Голландцы нашли идеальное сочетание трех факторов: открытых просторов и хороших пастбищ, родственную по духу культуру и удобную политическую ситуацию, позволяющую ученым всего мира и всем заинтересованным сторонам свободно посещать лошадей и работать в заказнике. Более того, Ян и Инге обнаружили, что в Монголии не только рады лошадям Пржевальского, но и чтят их. Монголы еще пели старинные народные песни, превозносившие силу, выносливость и красоту тахи. Этих диких лошадей воспевали поэты. Старинные предания восхваляли их отвагу. И хотя монголы наших дней никогда не видели в своих степях тахи, они «помнили» этих лошадей.

Культурная память сделалась ключевым фактором, обеспечившим благополучное возвращение тахи в естественную среду. Одним из самых важных условий при реакклиматизации любого животного выступает обеспечение полной поддержки местным населением. Без этой поддержки проект по возвращению гарантированно обречен на неудачу. Животные будут исчезать поодиночке. Их будут употреблять в пищу, продавать на черном рынке или просто убивать и закапывать там, где их никто не найдет. В особенности это справедливо для бедных регионов, жители которых остро нуждаются в деньгах и пропитании. Трудно объяснить отцу голодных детей, почему он не должен охотиться на диких животных или почему должен позволять им есть ту траву, которой и так не хватает для его домашнего скота. Без поддержки людей интродуцированные животные выжить не могут.

В Монголии эта проблема не возникала. Благодаря общенародной симпатии к тахи многие местные жители не просто готовы были терпеть их присутствие, но и с энтузиазмом дожидались их возвращения. К сожалению, в наше время место для жизни коней трудно найти даже в Монголии. Хотя земля этой страны не иссечена заборами и, на западный взгляд, кажется открытой до горизонта, на самом деле там существуют обычаи тысячелетней давности, касающиеся того, как, кем и когда она может использоваться. Кочевники-монголы отнюдь не скитаются со своими стадами по родной земле, как не скитались и люди плейстоцена по европейским равнинам. Многие семейства монголов перекочевывают от пастбища к пастбищу и часто обладают определенными правами на их использование. И если земля не находится в частной собственности, согласно нашему западному пониманию этого слова, то традиционные права до сих пор не потеряли своей важности. То есть для того, чтобы поселить лошадей в каком-то месте, следовало заручиться согласием пользующихся этой землей людей изменить свои обычаи.

Это составило отдельную проблему. Но затем кто-то предложил посетить область, расположенную примерно в часе езды на автомобиле от столицы Монголии, города Улан-Батор. В экологическом отношении район выглядел идеально, полноводная круглый год река текла между обильных лугов. С рекой соседствовали горы, ущелья, росли деревья – там кони смогли бы найти убежище и от летней жары, и от зимних ветров и снега.