Лошадь над городом

— Отчего же не привыкнуть? — усмехнулся Лиманский. — Привыкаешь ко всему. А живу — по доходам: пенсия у меня — сами знаете... Поглядываете на полочку? Признаться, вот читать — я охотник. «Тайна бермудского треугольника» — не интересуетесь? «Шотландское озеро — загадка века». Тоже не волнует? И даже вот это: «Куда исчезла янтарная комната?» Напрасно. А я почитываю. Недавно попалась любопытная книжонка — оказывается, в Южной Америке один зубной врач собирает камни, а на камнях изображения. Не поверите: люди охотятся на динозавров! Сами в шкурах, ящеры — как слоны со змеиными хвостами. Да, много еще на свете чудес! Был бы молод...

— Чудес и верно хватает, — возразил Пухов. — Но что касается камней с изображениями — посмотрите журнал «Наука и жизнь», все изображения сделаны бормашиной. Могу прислать с сотрудником.

— Да? А жаль... Вы, как я понимаю, из скептиков. А если я вам документик покажу? Вот книга, а в ней фотография — из воды торчит голова. И это, по-вашему, тоже подделка?

— Один журнал поместил как-то снимок — отпечаток ноги снежного человека. Нога, рядом для масштаба спичечный коробок. Вот только подпись разочаровывала: «Сделано во дворе редакции». Детский журнал «Костер».

— Везде циники. А в Москве живет грузинка, которая силой взгляда поднимает стол. Тоже не верите... Когда не читаю, вечерок провожу одиноко, у телевизора.

Хозяин подошел к «Рекорду», отразился в его стеклянном холодном глазу и полистал московскую программу:

— Передачи сейчас интересной нет, а больше, извините, развлечь вас нечем.

— А я ведь не мог вами не заинтересоваться, Григорий Михайлович, — сказал Пухов. — Наслышан, наслышан. Кое-чем восхищаюсь. Дело с рукописью неизвестной пьесы — просто мастерский ход.

Лиманский печально улыбнулся.

— Самое начало. Проба, можно сказать, пера. Все в прошлом.

Тонко звенела муха. От зеленого чая комната пахла степью и юртой. Пухов сказал:

— Но не желание поговорить о вашем прошлом привело меня сюда. Вы, конечно, это понимаете. Вот эта вещица вам не знакома?

И сэтими словами он достал из кармана и протянул Лиманскому авторучку с электронным таймером, которую нашел и передал ему Матушкин.

Муха испуганно замолкла, и в комнате воцарилась нехорошая тишина. Лиманский не торопясь взял ручку, а Пухов продолжал:

— Найдена близ места, где произошло одно печальное событие. Убийство или самоубийство... Не узнаете? Редкая в наших краях игрушка.

Лиманский повернул ручку так, что ему стали видны прыгающие в окошечке цифры.

— Пятнадцать минут девятого, — сказал он. — Ну как не узнать. Купил в прошлом году по случаю в Паратове. С рук. И, признаюсь, по спекулятивной цене. Говорят, они в Японии дешевле обыкновенных часов.

— Ну что ж, ваша — значит, ваша. И отлично. А как она там очутилась, не вспомните?

— Где? — взгляд Лиманского был чист.

— На кургане близ Балочного.

— Ну как же — помню. Бывал там не раз. Очень живописное место. Такой открывается простор! Часто выезжаю туда подышать воздухом. Легкий завтрак на траве. Сон под зонтиком. Бутерброды и холодный чай. А какие мне прежде накрывали столы!

Он заулыбался и даже потер руками животик.

— Ну, что ж, — сказал Павел Илларионович, — рад был вернуть потерянную вещь. Кстати, как вам здешние бани? Небось привыкли к сауне?

При слове «баня» Лиманский нахмурился.

— Сауна?.. Все было. Были и сауны. А вот здесь ваших бань, простите, не посещал. Дома, по-стариковски: скамеечку в ванну, мочалку — знаете, такая с двумя петельками для спины — в руки и пошел... А что такое?

— Да нет, это я про бани просто так. Жаль. Не очень откровенная получилась у нас с вами беседа. Надо было познакомиться раньше. Упустил.

— Ну, как же не откровенная? С моей стороны — все как на духу. Видите, чуть даже не расхвастался: вспомнил про пикники, про сауну... Воспоминания — все, что остается нам в старости. Сядешь иногда за стол, положишь перед собой чистый лист бумаги — такое, думаешь, бы написал! Таланта нет... Что вы, кстати, думаете о самом случае в Балочном? Весь город волнуется.

— Работаем.

— Ведь нехорошо, правда? Исчезло тело, пропала свидетельница. За такое не хвалят.

— Ну, это уж моя печаль.

— Да, если мертвые сами встают и удаляются с места преступления, значит...

— Значит, они были недостаточно мертвы. Вы покойного, естественно, не знали?

— Откуда? А вам не кажется, что тело могли похитить? Скажем, похитил сам убийца. Но тогда надо искать деньги. Что кроме денег может совратить человека?

— А вы хорошо осведомлены.

— Что делать. Хожу по улицам, слушаю. Глаголет народ.

— И мыслите вы удивительно точно.

— Люблю поразмышлять. Так вы все-таки, может быть, — чаю? Не пьете зеленого, есть тридцать шестой номер. Не Индия, но...

— Пью какой есть. Но мое время уже вышло. Я пойду.

— Плащ не захватили?

— Без него.

— На машине?

— Нет, пешком.