Лошадь над городом

Толпа, стремившаяся через город, то редела, то снова становилась плотной, как река в ледоход. Строем полк за полком проследовали через Посошанск белоказаки с цветными штандартами, есаулы — шашки наголо, лихо заломлены папахи, беззвучно, без грохота железом подкованных колес, прокатили махновские пролетки, с привинченными к деревянным сиденьям пулеметами. Словно в половодье река, призрачно и молча протекла сквозь сквер у музея и сквозь городской парк краснознаменная конница, впереди командиры в папахах с красными вшитыми лентами и молчаливые комиссары в кожаном. Прошли в железном порядке ивановские ткачи, спешащие на Южный Урал, — суровые лица, богатырские с шишечками и алыми звездами шлемы. А там уж сменил их разлив непонятно каких лет, пестрых, по-разному одетых людей, где только и можно было угадать то рабочего первой в городе фабрики, то милиционера, ведущего за локоть чумазого, размазывающего по лицу сопли беспризорного. Прошел базарный силач с гирей, которую он в конце представления всегда предлагал сбросить ему на голову с четырехметрового фонарного столба. Пробежал мальчишка — разносчик газет, рот раззявлен, в руке «Правда», в ней — «Наш ответ Лиге Наций». Проехал трактор, направленный когда-то в Балочное, где создавалась первая в районе коммуна. Люди с лопатами, как с винтовками, — лопата на плече. Красные транспаранты «Даешь...». И вдруг все замелькало, подернулось, в воздухе металлически прозвенело, свет мигнул — и в городе все снова приняло обыденный вид. Посошанск стал прежним, пораженные обыватели поахали, поговорили, вспомнили события прошлых лет и разошлись, растеклись, продолжили движение, занялись рутиной. И только три человека на музейном крыльце да дети еще долго обсуждали увиденное.

— Вы спрашиваете, как я догадался о том, что сберегательные книжки спрятаны в телеге? — сказал Пухов. — Признаться, прийти к этой мысли, как и вообще понять, зачем понадобилась инсценировка убийства, было не легко. Особенно путало исчезновение Зульфии, притом что Степняк оставался в городе. Почему? Непонятно! ...Выручили две попытки похищения телеги. Да, да! Собственно говоря, за попытку похищения я принял только первый случай. Открыты ворота на улицу, взломан сарай. Причем несомненную ценность представляла сама чудесная телега, ее колесо. Почему бы не украсть? Всякий, кто прослышал про ваш феномен, мог польститься. Так что круг возможных похитителей чрезвычайно широк...

Но второй случай все поставил на место. Злоумышленник проникает в здание института в Паратове. Вырезает стекло. Но телегу в окно не выкатишь. «Стоп! — сказал я себе. — Значит, телега тут ни при чем. Вору она не нужна. Колесо неподвижно. Значит, ему нужно что-то лишь связанное с телегой».

— Что-то в ней спрятанное?

— Да. Но у телеги не так уж много массивных частей, где можно устроить тайник. И прежде всего это подушка на оси. Вот почему, извлекая из нее пакет, я действовал так уверенно. И еще — мне уже давно стало ясно: все случаи покушения на телегу имеют какое-то отношение к Степняку.

— Кстати, где же все-таки он?

— Притаился. Прячется до сих пор.

— Надо его выманить.

Пухов ласково улыбнулся:

— Вот уже месяц мой друг Пирцхалава посылает из Вапшавелы телеграммы в адрес Зульфии Степняк. Телеграммы не подписаны, но, рассуждая логически, Степняк не должен знать о гибели жены. И вот, наконец, тот, кто получает эти телеграммы или кому их передают, не выдержал. Недавно он потребовал у Лиманского свидания, и тот согласился. Потерпите, осталось совсем немного... Вечер-то какой славный!

Они помолчали. Улицы были тихи и пустынны. Солнце, угасая, мазало стены домов синим и оранжевым. Разноцветные ласточки тучей поднялись в небо.

— А вы знаете, — проговорил наконец Матушкин, — история, прошлое, вот что я все время чувствую здесь в воздухе. Они так плотно пропитывают его, что порой трудно дышать. Паноптикум былого, река времени... Вы, Павел Илларионович, случайно, не имеете отношения к появлению сегодня этих фигур? Для чего они снова здесь, на земле, которую давно оставили?

— Виноват, вероятно, имею. Дело в том, что во время беседы с космическим гостем я неосторожно посоветовал, а может быть, даже попросил его вернуть на землю пакеты волн с образами тех, кто населял когда-то Посошанск. Не знаю, что я имел в виду, может быть, у меня и были в тот момент какие-то далеко идущие планы. Может быть, хотел помочь вашей работе. Не помню. Во всяком случае мой собеседник оказался более памятливым и обязательным, чем я. Просьбу он выполнил. Что касается Степняка — он вот-вот появится. Он будет.