Лошадь над городом

— Как? Способов нет. Вот отчего порядочные люди редко нанимаются на суда, которые плывут в неизведанное. Команда чаще всего сброд... И все-таки, признаюсь, все забываешь, когда видишь, как открывается новая земля. Сладостный миг! В этом плавании меня разбудил голос матроса. Был рассвет. Всю ночь, сидя на передней мачте, матрос, чтобы не уснуть, распевал молитвы. Но теперь он кричал так громко, что, услыхав его, я выбежал на палубу. Прямо из воды перед кораблем поднимался берег. Можно было различить зеленые леса на склонах гор и белый песок у воды. «Что ты кричишь? — спросил я матроса. — Разве ты не видишь, что я уже здесь и все вижу сам». Он не замолчал — он сошел с ума... А я смотрел на берег, на огромные горы, которые могут быть только на материке... Новый материк! Но не успели наш капитан и маэстро поднять команду и поставить судно на якорь, как налетел шквал. Сильный ветер отнес нас в открытое море, и как мы потом ни старались найти берег — увы! — он нам больше не открылся.

— Тот самый материк, который вы обещаете королю?

— Да.

— Почему же вы утверждаете, что знаете туда путь? Ведь вы потеряли его.

— Карты нашего плавания. Несколько недель я по ночам снимал с них копии. Стоит повторить маршрут, которым плыл корабль в том злополучном плавании, и мы снова окажемся там. О нем грезят несколько веков. Завтрашний день... Все зависит от него: в Совете по делам Индий будет разбираться мое прошение.

— Я верю в вашу удачу, отец сделает все, чтобы помочь вам, — сказала Мария. Она убрала руку с камня и, неся ее по воздуху, случайно коснулась коричневой, загорелой, огрубевшей руки Путешественника.

В этот момент земля содрогнулась, небо у горизонта озарилось неверным светом, какой-то не зависимой от солнца вспышкой. Пыльная полоса пробежала по кладбищу. Серая лошадь, которая бродила, пощипывая траву между могил, приподнялась в воздух, испуганно и коротко заржала, некоторое время двигалась над землей и исчезла. Она отсутствовала несколько минут, а когда вернулась, возникнув словно бы из ничего, то, пронзительно крича, роняя изо рта пену и бросая копытами куски дерна, умчалась прочь.

Поразительно то, что, как свидетельствует хронист, в этот же момент с кладбища исчез и могильный камень с изображением герба.

Зал, в котором проходило слушание дел, решать которые король поручал Совету, был высок, но узок, и, хотя окна с одной стороны освещали его, вогнутые глубокие своды даже в полдень сохраняли в своей глубине сумрак. Длинный стол, доски для которого привезли из лесов Панамы, не был застелен, но это всегда делалось для того, чтобы ничто не мешало членам Совета разворачивать, смотреть и передавать друг другу карты, которые приносили в зал капитаны, испрашивающие разрешения на экспедицию. Посреди стола стояли два глобуса, каждый — локоть в поперечнике, один изображал сферу небесную со всеми видимыми созвездиями, меридианным кольцом, небесным экватором и солнечной эклиптикой, на которой значками было показано годовое перемещение светила. Второй был заказан всего полстолетия назад, когда даже самые упрямые из членов Совета согласились, что судить о заморских экспедициях теперь можно только с помощью тщательных проекций материков на поверхность шара. Глядя на его тускло поблескивающую выпуклость, каждый мог с печалью убедиться, что мир не таков, каким видит его святая церковь, и даже не таков, каким он изображен на глобусе ученым-немцем, ибо количество вновь открываемых земель растет, и теперь время, потребное на изготовление нового глобуса, больше времени, которое проходит между открытиями. Так одна из Америк, именно Южная, была похожа на глобусе на свиной окорок, лишь немного свисающий ниже тропика Козерога, в то время как плавания уже сделали ясным едва ли не полярное расположение пролива, которым прошел в свое время Магеллан. А сегодня совсем неуместно выглядели пятна, которыми мудрец, чертивший глобус, обозначил берега того самого Южного материка, в существовании которого должен бы убеждать Совет очередной проситель.

Впрочем, члены Совета привыкли к появлению этих людей, снедаемых честолюбием и нетерпением. Они знали, что король, отсылая сюда их проекты, вряд ли хочет знать правду о том, насколько истинны их доводы и осуществимы их предложения. Время, прошедшее с тех пор, когда их величества Фердинанд и Изабелла милостиво согласились предоставить корабли в распоряжение нищего генуэзца, прошли, многое изменилось.