Лошади в океане

Без лести предал. Молча.
Без крику. Честь по чести.
Ему достало мочи
предать без всякой лести.

Ему хватило воли

не маслить эту кашу.
А люди скажут: «Сволочь!»
Но что они ни скажут,

ни словом, ни полсловом

себя ронять не стал он
перед своим уловом,
несчастным и усталым.

Сон — себе

Сон после снотворного. Без снов.
Даже потрясение основ,
даже революции и войны —
не разбудят. Спи спокойно,
человек, родившийся в эпоху
войн и революций. Спи себе.
Плохо тебе, что ли? Нет, не плохо.
Улучшенье есть в твоей судьбе.
Спи — себе. Ты раньше спал казне
или мировой войне.
Спал, чтоб встать и с новой силой взяться.
А теперь ты спишь — себе.
Самому себе.
Можешь встать, а можешь поваляться.
Можешь встать, а можешь и не встать.
До чего же ты успел устать.
Сколько отдыхать теперь ты будешь,
прежде чем ты обо всем забудешь,
прежде чем ты выспишь все былье…
Спи!
   Постлали свежее белье.

Иванихи

Как только стали пенсию давать,
откуда-то взялась в России старость.
А я-то думал, больше не осталось.
Осталось.
В полусумраке кровать
двуспальная.
По полувековой
привычке
спит всегда старуха справа.
А слева спал
по мужескому праву
ее Иван,
покуда был живой.

Был мор на всех Иванов на Руси,

что с девятьсот шестого были года,
и сколько там у бога ни проси,
не выпросила своему Ивану льготу.

Был мор на год шестой,

на год седьмой,
на год восьмой был мор,
на год девятый.
Да, тридцать возрастов войне проклятой
понадобились.
Лично ей самой.
С календарей обдергивая дни,
дивясь, куда их годы запропали,
поэтому старухи спят одни,
как молодыми вдовушками спали.

«Брошенки и разводки…»

Брошенки и разводки,
вербовки, просто молодки
с бог весть какой судьбой,
кто вам будет судьей?

Вы всю мужскую работу

и женскую всю заботу,
вы все кули Земли
стащить на себе смогли.

Зимы ходили в летнем,

в демисезонном пальто,
но голубоватые ленты
носили в косах зато.

И трубы судьбы смолкают,

а флейты — вступают спеша,
и, как сухарь отмокает
в чаю, —
   добреет душа.

Евгений