Читаем Лоскутная философия (СИ) полностью

В детстве ты спрашиваешь, чтоб знать. Позже больше своё твердишь, юный, гордый. Зрелый - не спрашиваешь. Всё знаешь, как тебе мнится. Плюс тебе ясно: всем наплевать, чт'o скажешь. Истин не скажешь и не услышишь. Мир без вопросов и без ответов есмь.

Свычай спрашивать - пережиток времён, когда мы могли слышать Бога. Мы были листьями древа Жизни, росшего в рае, но сорвались с него, дабы знать "зло" с "добром", и с тех пор отвечаем мы - лишь себе от себя, увы; наши речи как мёртвый запутанный неразборчивый шум, что платоны с шекспирами выставляют как истину.


48

У нас всех философии, мы спешим воплотить их, каждый как может. Рок человечества - воплощать своё. Но Немцову не вышло, и он пал жертвой собственной философии.

Дело в том, что его философия не была адекватной.

Эта последняя "конструирует бытие", по Когену, и господствует. Адекватная философия держит нос п'o ветру. Она прежде научна - стало быть, почвенна, ведь наука заимствует в объективной материи, а не в фикциях. Поведи кто о ртути красных оттенков, вмиг адекватная явит ртуть цвета стали - и спор окончен, можно витийствовать о значении стали в жизни народов. О! сталь любимая сущностность адекватных теорий: сталь всем покажет кузькину матерь! Чтят адекваты и релятивность. Ведь адекватное соотносит себя, как мыслит, с "подлинным бытием", с "материей", "универсумом", "злобой дня"; а не так красн'o: с установленным блоком ценностей, с волей власти, сходно с идейною конъюнктурой. Плюс адекватное позитивно. Как же иначе? Ведь если мир таков, каков есть, и не мог быть иным, - считает власть, не дающая, чтобы рог изобилия изливался, кроме неё, на прочих, - то адекватный взгляд на реальность должен быть в том ключе, что-де бред оппозиции как фантазмы о шамбалах голословен; всяк должен, так сказать, здравомыслить, чтоб понимать: нет шамбал и райской жизни, а есть реальный труд претворения долгой, - лет этак в двести, - властной программы, данной вождями, и философия не должна быть ничем, лишь д'oгматом, это помнящим. Адекваты жируют и вечно в тренде, будь он советский или инакий, верят в реальность, а не в фантазии и армируют личные адекватные принципы министерской зарплатой, отдыхом, например, на Фиджи, тружеством на державных постах, лелеяньем своей "мыслящей физики" у врачебных светил; притом верны главному адекватных традиций, что заключается в передаче накопленных "знаний по философскому адеквату" отпрыскам, чтоб от Молотова до Ник-ова бытовать адекватно.

Не-адекватная философия не осыпана лайками властных вкусов и, не спеша славить данность, мнит её м'oроком, за каким ничего нет, будь он хоть радужный. Она гадит на образы, оболгавшие данность. Ей запрещают. Ведь сии образы, дескать, "святости", "образцы", "достижения", "верность партии", "гуманизм", "идеалы", "вечные ценности", "государственность", "мессианство", "дух" и "законность", "труд" и "народ" (совокупно ещё культ денег, роскошь, оффшоры, власть и коррупция плюс властители дум вроде теле-звездящих пошлых болванов). Не-адекватную прячут в схимах монашества, в диогеновых бочках да ещё в зонах и эмитируют, только вырвав ей зубы и обротав её, как Христа укротили догмами церкви (что, а вы думали, что Никейский клир и член-корры РАН узколобей Христа? У Того лишь Евангелье; у член-корра же, в худшем случае, сто работ про смысл жизни).

В общем, Немцов был не-адекватен. Что ему стоило погрузить себя в адекватность в полный свой выдающийся рост, а? Рядом бы стали топ-адекваты правящих истин Чубайс, Шувалов и Пивоваров. Что не усвоил верные, адекватные мысли? Что не засел за труд "Конгруэнтность "едросов" замыслам Бога и коннотациям Основного Пути"? Ершился. Не облизал зад власти. Гипостазировал, так сказать, отвлечённое и абстрактное, не могущее, как доказано, быть. Не следовал нужным ценностям. Клал на Императив. Артачился, проявлял нигилизм, монтировал симулякры, эпикурействовал всяко с женской субстанцией; был весьма "вещь в себе", а не как трафаретный стереотипный, с парой извилин, употребляемый адекватами "человек вообще", легковесный, мутный и пьяный. Пережил крахи: нравственный, политический, напоследок физический.

Погубили Немцова вовсе не пули. Не-адекватная философия человека живого, контрадикторная и далёкая от всесильной реальности "-измов", чад адеквата, стала палач его.


49

Видишь власть, вороватую и циничную, - и культ Сталина мнится раем.


50

Ницше, о, Ницше! Ты в "воли к власти" мыслил героев, рвущихся к истине, - а свелось к власти быдла.


51

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги