Лотос

– Нет, – говорю я ему, изо всех сил пытаясь высвободить свои запястья. Воспоминания о том, как нападавший прижимает меня к матрасу, проносятся в моем сознании, повергая мое тело в панику. – Я не хочу, чтобы все было так. Я не хочу тебя таким.

Оливер наклоняется для поцелуя, но я высвобождаю руки и отталкиваю его от себя. Всплеск адреналина придает мне сил, и я случайно толкаю его слишком сильно. Он врезается в мой декоративный столик, опрокидывая рамки для фотографий, заставляя меня в ужасе прикрыть рот ладонью.

В ужасе оттого, что я непреднамеренно причинила ему боль.

В ужасе от того, что, черт возьми, только что произошло.

В ужасе от выражения его глаз, когда маска разрушается и мой Оливер возвращается. Его грудь тяжело вздымается, его виноватый взгляд прикован ко мне, а голова мотается из стороны в сторону.

– Сидни… Я не собирался… – Он встает со стола и закрывает лицо ладонью, словно пытаясь спрятаться от того, что он только что сделал. – Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста.

Я словно приклеена к месту, слезы текут по моим щекам крошечными водопадами, мое сердце бьется со скоростью мили в минуту. Я потрясена, сбита с толку, мне больно.

Оливер проводит рукой по лицу, обхватывая подбородок, в то время как его собственные слезы заслоняют мне взор.

– Я думал, это то, чего ты хочешь. Твои книги, я… – Он резко выдыхает от боли, которая пронзает, как кинжал. – В твоих книгах мужчины берут и давят, они эгоистичны и злы. Они совсем не похожи на меня. Я ошибочно предположил, что ты предпочитаешь таких мужчин.

Мне нужно справиться с растущей сердечной болью в горле, чтобы подобрать слова.

– Это всего лишь истории, Оливер. Фантазии. Вымысел.

– Я просто… – Его глаза широко распахнуты, он сломлен. – Я пытаюсь понять тебя, Сид. Я пытаюсь понять, почему ты отдаляешься от меня, почему я не могу достучаться до тебя. Почему ты убегаешь.

– Потому что я в ужасе оттого, что могу лишить тебя прогресса и отправлю обратно в ту дыру! – выпаливаю я. Печаль сочится из моих глаз, в горле першит. – Чувства приходят вместе с ожиданиями, Оливер. Я в этом не сильна.

– Ты исцеляешь меня. Каждый день ты собираешь воедино еще одну частичку меня, – настаивает он, пересекая комнату и осторожно приближаясь. – Почему ты связываешь привязанность со страданием и потерей?

Я открыто плачу в ладонь, качая головой.

– Боже, кто причинил тебе боль, Сидни?

– Ты! – Я кричу, незапланированно и несдержанно, истерика захлестывает меня с головой. – Что-то внутри меня, черт возьми, умерло в тот день, когда я потеряла тебя!

Оливер застывает на месте, его глаза вспыхивают, конечности полностью неподвижны. Он смотрит на меня, разинув рот, с самым уязвленным и растерянным выражением на лице.

– Я начала возводить стены вокруг себя всего в семь лет, – продолжаю я, мой голос срывается от выплескивающегося наружу горя, цунами из запертых призраков. Я устраиваю ему засаду на своем кладбище. – День за днем эти стены возводились из камня, кирпича, стали и тебя. Я никого не впускала, потому что не могла вынести того, что почувствовала после твоего исчезновения. Только не снова… никогда. Ты понятия не имеешь, что значил для меня. Что значишь для меня. – Тыльной стороной ладони я ударяю себя в грудь, стиснув зубы.

– Сид, я… – Он замолкает, не находя слов.

Я продолжаю:

– Я всю свою жизнь держала людей на расстоянии вытянутой руки, потому что именно так я справляюсь с проблемами и защищаю себя. И да, у меня были мужчины, это не секрет… Но это никогда ничего не значило. – Я нахожу его глаза, и они так же полны слез, как и мои. – С тобой это значило бы все, и это пугает меня до чертиков.

Оливер впитывает мои слова, изучает меня, изо всех сил пытаясь понять. Он смотрит вниз, на пол, усыпанный стеклом и обломками упавших рамок. Затем он очень нежно шепчет:

– Одна мудрая женщина однажды сказала мне, что красоту можно найти повсюду. Даже в том, что нас пугает.

Подбородок дрожит, я делаю резкий вдох и проглатываю эти слова, пробуя на вкус его правду.

– Оливер, мне жаль. Мне так жаль, что я запутала тебя и причинила боль, хотя я пыталась лишь защитить твое прекрасное сердце, – говорю я, делая шаг к нему.

Он отходит назад, подальше от меня.

– Я… Мне лучше уйти.

– Ты не хочешь говорить об этом?

– Нет, боюсь, я причинил достаточно вреда. – Оливер опускает взгляд к своим ногам, – там, где лежали осколки. – Прости меня, Сидни. Я не хотел тебя пугать.

– Подожди, все в порядке…

Он разворачивается к дверному проему.

– Оливер, я понимаю! – кричу я. – Я знаю, ты этого не хотел.

Взявшись за дверную ручку и чувствуя себя поверженным, он останавливается, чтобы взглянуть на меня через плечо.

– Похоже, мы продолжаем причинять друг другу боль, несмотря на огромные усилия не делать этого. Парадокс. – Взгляд Оливера скользит мимо меня, его лоб наморщен в задумчивости. Он испускает полный раскаяния вздох и открывает дверь. – Любовь – это парадокс.