Лотос

Оливер оставляет меня с этими словами, со своим признанием, в то время как я падаю на осколки стекла, подтягиваю ноги и начинаю рыдать. В какой-то момент я добираюсь до дивана и сворачиваюсь калачиком рядом со своей кошкой, прижимая к ноющей груди нашу с Оливером фотографию.

За все эти годы я никому не отдавала своего сердца. Я говорила себе, что слишком разборчива, слишком независима, мои стандарты слишком высоки… Но это неправда.

Правда в том, что у меня не было сердца, которое я могла бы отдать.

Мое сердце было с призраком.

Глава 22 Оливер

Неделю спустя я лежу на незнакомом диване цвета морской волны, моя голова покоится на пуховой подушке. Я смотрю в белый потолок, а рядом со мной сидит женщина средних лет с голосом как нежная колыбельная, ее волосы собраны в свободный пучок. С ней я чувствую себя непринужденно, несмотря на нервозность.

– Здравствуйте, Оливер. Как вы знаете, меня зовут доктор Мэллой, и я дипломированный гипнотерапевт. Я здесь, чтобы помочь вам справиться с потерей памяти, – говорит она мне мягко и ритмично, почти завораживающе.

– Да. Спасибо, – отвечаю я, сцепив пальцы на животе.

После долгих месяцев откладывания я, наконец, решил обратиться к психологу. Хотя Сидни и Гейб внесли огромный вклад в мое психическое и эмоциональное выздоровление, я все еще чувствую, что чего-то не хватает. Я надеюсь, что эти сеансы откроют скрытые воспоминания, которые помогут мне в путешествии к исцелению.

Когда я поворачиваю голову налево, меня встречает улыбка.

– Я хочу, чтобы вы расслабились, сосредоточились и отбросили все страхи в сторону. Гипноз совершенно безопасен, и большинство моих пациентов поддаются гипнозу, исцеляясь. Примерно десять процентов этих пациентов в высшей степени поддаются гипнозу, и они уходят с невероятными прорывами.

Я сглатываю, кивая.

– Все случаи на этом диване не похожи друг на друга и индивидуальны. Вы можете рассказать мне о своих целях и конкретных проблемах, и мы будем работать вместе, чтобы обеспечить максимально возможный результат. Как вам план?

– Он замечательный, – отвечаю я шепотом.

– Отлично, Оливер. Не могли бы вы рассказать мне подробнее о том, чего надеетесь достичь сегодня?

Я глубоко вдыхаю приятный лавандовый аромат. Он меня успокаивает.

– В возрасте восьми лет меня похитил мужчина и держал в плену в своем подвале почти двадцать два года. Все это время меня пичкали ложью – ложью, которую я никогда не пойму. Ложь затуманила мои воспоминания снами и фантазиями, а к некоторым у меня вообще нет доступа. Я частично вспоминаю события прошлого, когда что-то провоцирует меня, но воспоминания исчезают прежде, чем я могу по-настоящему пережить их заново.

Доктор Мэллой мягко и задумчиво мычит, проводя карандашом по бумаге.

– Должно быть, это невероятно разочаровывает вас. Есть ли какие-то конкретные воспоминания, которые вы бы хотели вспомнить?

– И да, и нет, – отвечаю я. Затем выдыхаю: – Я бы хотел снова увидеть свою маму.

– Полагаю, она скончалась?

– Мне сказали, что ее не стало десять лет назад.

– Мне очень жаль. Я надеюсь, что смогу помочь вам, – говорит она мне убедительным тоном. Доктор Мэллой закидывает одну ногу на противоположное колено, ерзая в своем глубоком кресле. – Гипноз немного похож на перепрограммирование вашего подсознания. Внедрение, так сказать. Мы хотим немного изменить ситуацию, попытаться расшевелить то, как вы думаете и реагируете. И в вашем случае помните.

– Хорошо.

– Этот процесс похож на медитацию в том смысле, что вы войдете в фазу повышенной осознанности. Вы будете полностью бодрствовать, но ваш разум будет напряженно сосредоточен на задаче, – подробно объясняет она. – Почти как транс.

Мои глаза медленно закрываются, затем снова открываются.

– Я не буду без сознания?

– Нет, никоим образом. Вы будете находиться в состоянии глубокой концентрации, но вы также будете осознавать, что происходит прямо здесь, в этой комнате. Вы будете полностью в сознании. – Она делает еще несколько пометок, прежде чем продолжить: – Готовы начать?

– Думаю, да.

– Очень хорошо. – В комнате воцаряется тишина, единственными звуками являются мое тяжелое дыхание и легкий шум от потолочного вентилятора. – Оливер, я бы хотела, чтобы вы сосредоточились на своем дыхании, пока поднимаете правую руку над головой.

Сбитый с толку, я поднимаю руку, а затем вдыхаю и выдыхаю, концентрируясь на том, как моя грудь поднимается и опускается.

– Теперь поднимите свой указательный палец и посмотрите на него. Сконцентрируйтесь на этом пальце, но не опускайте руку.

Я смотрю на свой палец.

– Чем дольше вы смотрите, тем сильнее может казаться, что другие пальцы исчезают, превращаясь в размытое пятно. Вы почувствуете, что ваша рука становится все тяжелее и тяжелее.

Моя рука начинает чувствовать себя так, словно к ней привязали кирпичи. Когда мой взгляд сосредотачивается на этом одиноком пальце, мое дыхание все еще контролируемое и ровное.