Лотос, рожденный в грязи

Всю ночь Тина просидела в кухне, разложив перед собой на столе большой лист бумаги и рисуя примерную схему устройства секты духовника Василия. К каждому блоку она писала пояснения, используя полученную от Лизы и Геннадия информацию. Счет выпитым чашкам кофе она потеряла часам к четырем, просто машинально сыпала в джезву порошок из банки, куда его с вечера заботливо намолол Добрыня, заливала водой и плюхала на конфорку, пару раз умудрившись не уследить и потом, чертыхаясь вполголоса, вытирать образовавшиеся коричневые лужи.

В моменты, когда в работе начинал пробиваться какой-то луч, Тина испытывала прилив адреналина и могла не спать сутками, анализируя, составляя схемы и придумывая подходы. Сегодня она попутно делала наброски в блокноте, куда заносила вопросы, которые нужно будет задать Лизе при следующей встрече, потому что в ходе составления схемы обнаружила существенные пробелы.

Например, гости. Кто эти загадочные люди, как именно попадают в монастырь, какая в этом смысловая нагрузка и выгода для духовника и его окружения.

Во-вторых, личность самого духовника – что о нем известно прихожанам, послушникам, гостям и потенциальным адептам, потому что наверняка это разная информация для каждой группы. Ну и неплохо бы понимать структуру, то, как устроена иерархия в секте, потому что не один Василий там заправляет, это точно. А отсюда уже можно будет думать, кто чем руководит, кто каким направлением деятельности секты заведует.

Дальше – деревня. Кто живет, много ли домов, есть ли какие-то особенно заметные места. Скорее всего, через деревню идет все снабжение монастыря – продуктами, необходимыми материалами. Те же гости ведь тоже попадают в монастырь при помощи переправы на лодках, значит, лодочники что-то должны с этого получать.

И последняя часть, приступать к которой Тине не хотелось особенно, – тема с девушками. Почему-то ведь духовник делает упор на девочек-подростков, которых старается оставить в монастыре. Зачем-то ему это нужно? И Лиза обмолвилась о приценивающихся взглядах гостей-мужчин – тоже ведь неспроста. И может быть, что гости-мужчины и гостьи-женщины преследуют разные цели, отправляясь в эти поездки. А если ее догадка верна, то где-то должны содержаться девушки, которых используют для сексуальных утех.

«Кстати, неплохо бы еще уточнить, сколько вообще мужчин присутствуют в монастыре постоянно». – Подумав, Тина дописала и этот вопрос к уже получившемуся списку.

За окном уже рассвело, и даже небо было хоть не таким ярким, как летом, но все-таки без единого облачка, что для осени уже редкость.

День обещал быть теплым и солнечным, Тина потянулась и подошла к окну, открыла его, впуская прохладный воздух в душную кухню, пропахшую запахом кофе.

«Сейчас бы собираться куда-нибудь в лес, погулять на поляне, побродить, подышать…» – с сожалением подумала она, опираясь на подоконник и глядя вниз, во двор, где уже начиналась повседневная жизнь.

На площадке для выгула собак носился с лаем джек-рассел из соседнего подъезда, его хозяин, молодой парнишка-студент, устроился на бревне и читал что-то, время от времени поглядывая на своего питомца, радостно бегавшего вокруг и пытавшегося запрыгнуть на бревно.

Из подъезда показалась женщина со сдвоенной коляской, которую она толкала перед собой, а за руку почти волокла мальчика с большим ранцем за спиной – явно первоклассника, не очень стремившегося в школу за знаниями. Им наперерез бежала девочка, тоже с ранцем, видимо, одноклассница, потому что мальчик сразу выдернул руку из материнской и побежал навстречу подружке, а его мать, обернувшись, помахала кому-то рукой, указывая на девочку, – скорее всего, молодые мамаши объединились, чтобы водить детей в школу по очереди.

Посреди двора опустошал урны в большой черный мешок дворник, метла и грабли валялись неподалеку, там же стояла тачка на двух колесах. Парковка была еще полна машин, но к девяти их уже почти не останется, владельцы разъедутся кто куда, а на площадке появятся мамы с колясками и маленькими детьми, которые не ходят в садики и школы. Все будут проживать очередной день из своей жизни, кажущейся им обычной.

«А мне опять придется копаться в чужих шизофренических бреднях», – с легкой усмешкой подумала Тина и направилась в ванную, так и не закрыв окно.

Она не чувствовала усталости или недосыпа, хоть и провела бессонную ночь в работе, такое состояние могло сохраняться несколько дней, а вот потом ее словно из розетки выключали – Тина падала и засыпала, проводя в кровати не меньше суток. Вовчик, конечно, ругался, но сделать ничего не мог – Тина в таком режиме работала всегда и менять ничего не хотела.

– Ну, тебе легче станет, если я буду лежать рядом с тобой в кровати и все равно не спать, а крутить в голове то, что могу сразу выкладывать на бумагу? – спрашивала она в ответ на его просьбы не сидеть ночами за работой.

– Но отдыхать-то надо! – возмущался муж.

– Сделаю – отдохну, – коротко отрезала Тина, и Вовчик отставал.