Лотос, рожденный в грязи

– Ну, ты ведь домой не разрешаешь. Все, Вова, хватит отвлекаться. Объясняю популярно. В монастырь можно попасть в качестве гостей, если есть деньги. Подробности постараюсь как можно скорее выяснить у Лизы, придется ее все-таки потревожить, ничего не поделаешь. Но нам нужно до этого организовать легенду. Снежанка будет дочерью богатых родителей, нигде не работает, денег валом, скучно, ищет ощущений – ну, вот так примерно. Нужно на всякий случай подружиться с этой дамой… как ее там… Еленой, да. Ну, подпишись на нее, отвесь пару комплиментов нарядам, машине, прическе – придумай что-то, главное, вызвать интерес к себе и зацепить так, чтобы она начала с тобой общаться. Это на случай, если для приглашения в монастырь требуется чья-то рекомендация, потому что так тоже бывает. Ну, если нет – не беда, все равно профиль удалим. Но ты должна быть в соцсетях, в монастыре есть интернет для личного пользования духовника. И потом – всегда нужна легенда, не своим же именем работать.

– Погоди… ты что же, хочешь ее в монастырь заслать?! – нахмурился Добрыня, и Тина кивнула:

– Да.

Снежана переводила взгляд с одного на другую и не могла до конца осознать, что происходит. Выходило, что Тина уже доверяет ей такую вещь, как внедрение в секту, а Кущин почему-то против.

– Я справлюсь! – решительно заявила она.

– Разумеется, – кивнула Тина. – Тем более что тебе вообще ничего там делать не придется, просто погостить, сколько это принято, и, по возможности, сделать пару снимков.

– Я категорически против! – заявил Кущин, вставая и принимаясь делать себе кофе. – У нее совсем нет опыта в такой работе, она завалится в первые же десять минут.

– Вова, я повторяю – она никуда не будет внедряться, я же не предлагаю ей становиться послушницей. Она поедет в гости – так, как это делают состоятельные люди. Мы все подготовим, все продумаем, каждое слово, каждую мелочь, – терпеливо объясняла Тина, отчетливо чувствуя сопротивление мужа. – Я же не идиотка, не засуну ее в пекло без подготовки и страховки.

– Как ты представляешь себе эту страховку? – перемешивая напиток в чашке, спросил Добрыня.

– Ты поедешь с ней.

– Я?!

– Ну не я же. Я засветилась, меня видели в школе, директор, если ее муж действительно связан с культом, запросто расскажет обо мне мужу – о том, что я интересовалась Мирославой Ифантьевой. Мне туда, короче, нельзя, а тебя никто, кроме подружки Мирославы, не видел, да и та, как ты говоришь, надолго прикована к квартире. Вот и поедете вдвоем.

Кущин отошел к окну, сделал глоток кофе и мрачно посмотрел вниз. Все происходящее перестало ему нравиться. Он не был уверен в возможностях и навыках Снежаны, понимал, что надеяться на нее будет практически невозможно, ее нужно будет все время опекать, а так работать Вовчик не любил. У них с Тиной в практике бывало всякое, но они работали вдвоем уже давно, чтобы понимать друг друга с полуслова. Со Снежаной такого быть не могло, и Вовчика это нервировало.

– А ты не думала, что Снежанку тоже могли срисовать?

– Нет, – твердо сказала Тина. – Ты вот ее сейчас умой, переодень, вшивый домик этот с головы сними – кто ее узнает? Даже охранник не поймет, что пропускал ее сюда.

Слова про «вшивый домик» заставили Снежану, до этого момента слушавшую эту перепалку открыв рот, фыркнуть от смеха:

– Ты бы знала, сколько он стоит! Элитные вши получаются.

– Очень смешно, – холодно отозвалась Тина. – Так что – все со мной согласны?

– А мы что-то обсуждали? – сделав еще глоток кофе, спросил Кущин.

– Вова, я понимаю, тебе все это кажется авантюрой. Но я обещаю – все подготовим в кратчайшие сроки.

– И вот как раз это меня и беспокоит – кратчайшие сроки, за которые я не успею вбить ей в голову элементарные основы безопасного поведения в секте! – рявкнул Вовчик. – А ты добавь сюда еще и то, что у девушки изначально проблемы с субординацией, дисциплиной и подчинением – масштаб проблемы утроится!

Тина поморщилась:

– Не кричи!

– Да?!

Снежана едва не заплакала – ей казалось, что Добрыня ценит ее навыки и относится с уважением, а он все это время присматривался к ней и сделал совершенно иные выводы.

– Какие у меня, интересно, проблемы с дисциплиной и субординацией? – дрожащим от сдерживаемых слез голосом спросила она. – То, что с утра не козыряю?

– Нет, то, что ты несдержанная истеричка и вот-вот заревешь! – отрезал он, повернувшись и глядя на Снежану в упор.

– Не зареву…

– Ну-ка, в глаза смотри! – велел он жестким тоном, Снежана попыталась не отвести взгляда, но нижняя губа тряслась с каждой секундой сильнее, она попыталась прижать ее зубами, и Добрыня рявкнул: – Вот! Какая, на хрен, ты оперша с такой нервной системой? Мало ли что ты в монастыре увидишь, и что? Вот так рыдать начнешь? Как будешь объяснять? Или – что еще хуже – накинешься с кулаками на кого-то? А ты знаешь, что бывают культы, практикующие настоящие истязания, так сказать, во благо? Когда усмиряют плоть, чтобы душу не смущала? Прикинь, как выглядит? И что – ты начнешь там нервы свои демонстрировать?