Лоцман

— Человек, которому я при жизни его обещал хранить его имя, и смерть не освобождает меня от обязанности держать слово. Достаточно тебе знать, что он помог нам обрести друг друга и что счастье наше рисковало потерпеть полное крушение, если бы мы не встретили на своем жизненном пути таинственного лоцмана Северного моря!

Заметив, что муж ее встал и, аккуратно собрав все газеты, выходит из комнаты, Сесилия больше ничего не сказала, и никогда потом она не говорила на эту тему.

А. Наркевич. «ЛОЦМАН» ФЕНИМОРА КУПЕРА

Веселый обед подходил к концу. Было провозглашено немало тостов. Когда гости, собравшиеся осенью 1822 года в гостеприимном доме богатого и образованного нью-йоркского негоцианта и книголюба Чарльза Уилкса, обсудили все литературные новинки, оживленная беседа коснулась едва ли не самой интересной для читателей того времени литературной загадки: кому принадлежат гремевшие на весь мир и выходившие без имени автора романы «Уэверли», «Роб Рой», «Айвенго», «Кенильворт», «Пират» и другие? Ведь тайна авторства Вальтера Скотта будет раскрыта только в 1827 году, а пока читатели двух континентов ломали себе голову в догадках о личности «Великого Неизвестного» и спорили, Вальтер Скотт или кто-нибудь другой создал эти многочисленные шедевры.

Среди гостей Уилкса были представители противоположных точек зрения. Противники теории авторства Вальтера Скотта доказывали, что для него, занятого ежедневно на службе в качестве секретаря Эдинбургского суда, вращающегося постоянно в обществе, выпустившего за короткий срок под своей редакцией многотомные издания Свифта и Драйдена, физически невозможно писать еще и романы. (За один 1822 год их вышло три: «Пивериль Пик», «Похождения Нигеля» и «Пират».) Кроме того, немыслимо, — говорили они, — для человека, проведшего всю жизнь в кабинете, светской гостиной и здании суда, проявить такое исключительное знание моря и всего связанного с ним, которым, на их взгляд, обладает автор «Пирата». Это было последним и для многих решающим доводом.

Скептически относился к этим аргументам один из гостей — друг Уилкса, тридцатитрехлетний мистер Фенимор Купер, последний роман которого (а он и всего-то написал пока только два романа) — «Шпион», опубликованный год назад, имел большой успех в Америке и Европе. Он был убежден, что «Великим Неизвестным» был Вальтер Скотт.

Что касается довода о морской эрудиции автора «Пирата», то, к удивлению присутствующих, Купер заявил, что автор этого романа вовсе не обладает глубоким знанием моря, его познания в морских вопросах могут поразить только сухопутных людей, совершенно чуждых морю и кораблям. Кроме того, собственно морские сцены занимают в «Пирате» сравнительно мало места.

В ответ посыпался новый град аргументов. Не поднимая больше вопроса о морских познаниях автора «Пирата», противники Купера стали утверждать, что именно в том, что в романе «Пират» морских сцен немного, сказался тонкий художественный вкус автора. Разве не ясно, что роман, всецело посвященный морю, был бы интересен только для морских волков, а подавляющая часть обыкновенных читателей заснула бы над этими страницами.

Напрасно оставшийся в одиночестве Купер пытался уверить собравшихся, что морской роман, действие которого будет происходить главным образом в море, герои которого будут моряки, роман, насыщенный морской терминологией, может быть не менее увлекателен, чем роман на любую другую тему. Присутствующие остались при своем мнении.

Оставался только один способ доказать свою правоту — написать интересный морской роман самому. Вернувшись домой, Купер сказал своей жене: «Я должен написать морской роман. Я покажу, чего может добиться в этом жанре моряк».

Так, по словам дочери Фенимора Купера, возник замысел «Лоцмана». Спор в застольной беседе привел к созданию первого морского романа в мировой литературе.

Как Купер стал писателем? Детство и воспитание вели к тому, чтобы из него получился помещик, юрист или моряк, но отнюдь не деятель литературы.

В огромном поместье на берегу озера Отсего стоял выстроенный в готическом стиле дом судьи Вильяма Купера. Пятнадцатого сентября 1789 года у него родился сын — будущий великий писатель.

Судья Купер говорил, что сорок тысяч человек живут на его земле. Со своими арендаторами судья обращался жестоко, угрожал им разорением, лишением участков, если те не будут на выборах голосовать за федералистов — партию крупных землевладельцев, торговой и промышленной буржуазии. Он считал, что управлять страной должны джентльмены, а простой народ должен выполнять их приказания. Демократию, по свидетельству его сына, он ненавидел так же страстно, как дьявола. Он энергично стремился участвовать в политической жизни страны и неоднократно выбирался в законодательные органы.

Но заниматься активно политикой в США в те годы было небезопасным занятием. В 1809 году на одном предвыборном митинге судья Купер получил сокрушительный удар кулаком от своего политического противника и через несколько дней скончался.