Лоуренс Аравийский

Несколько верховых стремглав проскакали мимо нас, направляясь на юг. Мы обстреляли их. Патрулирующий поезд вернулся, отступая с возможной быстротой перед опасностью, грозившей ему от снарядов Пика. Мы помчались с ним бок о бок, открыв огонь из нашего орудия Виккерса по товарным вагонам, а Джунор осыпал их во мраке зеленым градом светящихся пуль из своего пулемета Льюиса. Завывания турок, пришедших в ужас от этой световой атаки, заглушили нашу стрельбу и грохот паровоза. Турки яростно отстреливались, и внезапно наш огромный автомобиль засопел и остановился. Неприятельская пуля пронзила незащищенную часть резервуара с бензином, единственное незабронированное место на всем автомобиле. Мы потеряли час, чтобы заткнуть пробоину.

Покончив с ней, мы поехали вдоль безмолвного железнодорожного полотна, но не могли отыскать наших друзей. Поэтому, отъехав на милю, мы остановились, и я, наконец, мог выспаться в течение трех часов, оставшихся до рассвета.

Я проснулся освеженным и узнал местность. Мы поспешно двинулись вперед, миновав египтян, и рано днем добрались до Азрака. Там находились Фейсал и Нури Шаалан, горя желанием услышать наши новости. Я все подробно рассказал и вслед затем отправился к Маршаллу во временный госпиталь.

На рассвете неожиданно прибыл Джойс.

Позднее прибыл самолет из Палестины, и мы услыхали первую изумительную весть о победе Алленби. Он вдребезги разбил турок, прорвался через их фронт и далеко отогнал неприятеля.[69] Картина нашего военного положения изменилась, мы срочно сообщили Фейсалу о перемене, советуя ему поднять всеобщее восстание, чтобы использовать благоприятную ситуацию.

Час спустя я благополучно прибыл в Палестину. Воздушный отряд дал мне в Рамле автомобиль, чтобы я добрался до ставки главнокомандующего, и я застал там великого Алленби в состоянии полной неподвижности. Лишь в глазах его загорался огонь, когда Болс, суетясь, докладывал каждые пятнадцать минут о все растущем успехе. Алленби был настолько в нем уверен еще до своего выступления в поход, что донесения были ему почти скучны.

Он набросал мне план своих дальнейших действий. Историческая Палестина находилась в его руках, и разбитые турки, засев в горах, ожидали, что его погоня за ними ослабеет. Но Алленби не помышлял ни о чем подобном! Генералы Бартоломью и Иванс приготовились нанести три новых удара: один через Иордан по Амману силами новозеландских войск генерала Чайтора; второй — через Иордан на Деръа силами генерала Барроу и его индусов; третий — через Иордан по Кунейтре австралийскими войсками генерала Чавела. Чайтор остался бы на отдыхе в Аммане, Барроу и Чавел же, осуществив первую часть плана, устремились бы к Дамаску. Мы должны были помогать на всех трех направлениях, и я не мог угрожать Дамаску, пока мы все не соединимся.

Я объяснил, что наши планы рушатся благодаря слабости наших воздушных сил. Алленби нажал звонок, и через несколько минут вице-маршал воздушного флота Салмонд и командир воздушного флота Бортон уже совещались с нами. Их аэропланы являлись необходимой частью в плане Алленби (этот человек в совершенстве умел использовать пехоту и кавалерию, артиллерию и воздушный флот, морской флот и броневики, маскировки и нерегулярные войска, и каждую отдельную часть порознь наилучшим образом!) — и они уже выполняли предназначенную им роль. Небо ускользнуло из рук турок, за исключением нашего фланга, что я умышленно подчеркнул. Тем лучше, заявил Салмонд, — они пошлют два истребителя Бристоля для операций в Умтайе, пока у нас не минует в них надобность. Есть ли у нас запасные части к ним? Бензин? Ни капли? Как его можно туда доставить? Только воздушным путем? Воздушно-боевым отрядом? Неслыханное дело!