Ловчий

Да, черт побери, это Костя! Простачок, сумевший какое-то время поводить меня за нос.

Однако же мы и сами с усами.

Перед поездкой к гадальщику, за те несколько секунд, в течение которых я в единственном числе находился в кубрике, мне удалось незаметно сделать пару важных дел. Во-первых, я сунул в карман своей куртки, висевшей в шкафчике на крючке, портсигар-диктофон, переданный мне еще в Питере от Глушенкова, и включил его на запись. Во-вторых, как бы по ошибке прихватил с собой куртку Ирины, тем более что она совпадала по цвету с моей.

Таким образом, если рандеву с Мистером Иксом, то бишь Костей, состоялось в вагончике, то их беседа уже записана вне всяких сомнений. Если же они встречались где-то на улице, то велика вероятность того, что, не обнаружив своей куртки, Ирина наденет мою (ночь сегодня прохладная). Ну а портсигар в кармане вряд ли ее озадачит. И в этом случае я имею шанс вскоре послушать милый щебет, расставляющий все точки над «i».

Не исключено, правда, что свидание состоится позднее. Но что-то подсказывало, что маховик уже набрал полные обороты.

А вот и вагончик. Через несколько минут я приближусь к разгадке.

Деликатный Абдунасим решительно отказался занимать свою половину, заявив, что предпочитает сон на свежем воздухе. Взяв в охапку спальные принадлежности, он забросил их в кузов грузовика и шустро устроился там на ночлег. Вскоре оттуда донесся его легкий храп.

Я поднялся к Ирине, которая уже лежала на диване, натянув одеяло до подбородка.

— Ми-илый… Я жду-у…

Судя по ее дразнящему голосу, она ждала только интимной близости. Значит, прочие волнения позади?

Одного взгляда на куртку хватило, чтобы понять: она повешена иначе.

— Извини, дорогая, оставлю тебя ненадолго, что-то голова гудит…

— Хочешь кофе?

— Не беспокойся, я сейчас.

— Я так продрогла, Димочка… Ты меня согреешь?

— Ты сомневаешься?

Накинув куртку, я вышел в кромешную темень ночи и тихонько скользнул на заднее сиденье «уазика», который специально поставил сбоку.

Забившись в угол, достал портсигар, приложил его к уху и включил.

Послышалось шипение, какие-то шорохи, стуки, шумы…

Так продолжалось довольно долго.

Я уже начал терять надежду, когда пошла долгожданная запись.

— Ну что? — лихорадочно спросила Ирина.

— Порядок, — ответил знакомый голос, заставивший меня вздрогнуть.

Как же я ошибался, греша на Константина!

Голос принадлежал…

В первую минуту я и сам не мог поверить собственным ушам. Но когда поверил, абсолютно все встало на свои места.

Диктофон записал беседу дочери с отцом. Мистером Иксом оказался не кто иной, как Путинцев.

XX Ночной разговор

— Порядок, — ответил Гаврилыч. — Я достал его, дочка, хоть это было и нелегко. Теперь все зависит от нас с тобой. Нельзя терять ни минуты. Где твой кавалер с командой?

— Они поехали к гадальщику. Ненадолго.

— А-а, к старику Мумину… Это сколько же ему лет? Думаю, за сотню перевалило. Ну да ладно. Действуем, как договорились. Значит, встречаемся на условленном месте. Не забыла?

— Нет, папа.

— Только не тяни, Иришка. Приласкай его пожарче, а после дай напиться. Пускай дрыхнет до утра. А мы к рассвету будем уже в долине. Ну, чего, дочка?

— Папа, ты меня любишь? — каким-то звонким голосом спросила она.

— Да я за тебя жизнь отдам, Иришка! И жизнь, и душу! За тебя, за внучку, за твою маму, ты же знаешь, — с грубоватой нежностью ответил он. — Для вас все это и затеял.

— Папа, давай немного переиграем.

— Что-то я тебя не пойму…

— Возьмем с собой Диму! — решительно воскликнула она.

— Да ты что, малышка! — изумился он. — Тогда, считай, делу хана.

— Папа! Я так хочу!

— Мы же по-другому рядили, дочка. И ты была согласна.

— Просто кое-что изменилось…

— Ох, дочка, не вовремя все это, ох, не вовремя! Ну, слушай, я тебе еще раз все повторю сначала. Выбраться из кишлака с сундучком по шоссе нечего и думать. На дороге Джамал поставил своих людей. Быть может, он даже догадывается, что я здесь. Хотя вряд ли. Но завтра точно догадается. Поэтому уходить нужно сегодня, через горы. Там, на верхнем пастбище, сейчас ночует отара. С ней два чабана. У них — лошади. Мы поднимемся, они удивятся, но чаем угостят. Подсыпешь им незаметно то же зелье, что и Димке. Как только они скопытятся, оседлаем лошадей и — вперед. Собак я беру на себя. Тропа мне знакома, Гафур когда-то показал. Она короче асфальта. К утру выберемся на большак, там будет дежурить Дадо с машиной. А уж после нас никто не найдет. Только две лошади, Иришка, и времени в обрез. Да будь твой ухажер хоть из чистого золота, и то мы не смогли бы его взять.

— Пусть они с Абдунасимом едут по дороге. Дима может сказать, что везет Абдунасима в больницу, и их пропустят.

— Эх, дочка! Их-то, может, и пропустят, да только Джамал сразу поймет, что дело нечисто. А уж коли он смекнет, то снарядить погоню ему все равно что плюнуть по ветру. Ему тропа через горы очень хорошо знакома. Поймают нас, как кроликов, и тогда уж живыми не отпустят. Не-ет, Иришка, до утра они должны оставаться здесь и быть нашим прикрытием.

— А что их ждет после?