LoveStar

В спальне с плачем проснулась младшая дочка. Хельга побежала ее успокаивать. Когда она вернулась, Лавстар уже уехал в Лос-Анджелес. Проект LoveDeath вот-вот должен был заработать. Оставшиеся дела были чисто техническими, ими занимались другие. Пробные запуски, земляные работы и прокладка коридоров, строительство пусковых площадок по границам землевладения в долине Экснадаль. Далее – электростанции. Бесчисленные электростанции, производство водорода, упаковка, перевозка тел, борьба с консервативными движениями. И, наконец, не забывать о настроении. Отдел настроения должен был залакировать все это правильным имиджем и отвлечь внимание от возможных проблем.

Идея LoveDeath была готова вылупиться и зажить самостоятельной жизнью. Теперь она поселится в голове у Иванова, который станет исполнительным директором нового подразделения. В ближайшие недели и месяцы LoveDeath велит ему нанять тысячи мужчин и женщин на работу, и у всех у них появятся те же симптомы. Головы инженеров наполнятся инженерными решениями, логистов – транспортными задачами, экономистов – бизнес-проектами, а главы местных филиалов по всему миру начнут прилагать все возможные усилия для того, чтобы на вверенном им участке рынка каждый миллионер без исключения в конце жизни отправился в космос с помощью LoveDeath. Все станут трудиться как один: расширять империю, снижать издержки и повышать качество. Самому Лавстару не нужно будет этим заниматься. Только ожидать результатов и любоваться ими.

По всему миру раздавались звонки от Иванова, и все отвечавшие заражались идеей LoveDeath – а Лавстар излечился от нее в ту ночь, когда в одиночестве лежал в гостиничном номере в Лос-Анджелесе. В его голове как будто рассеялся туман.

Он вернулся к себе домой глубокой ночью и лег в кровать рядом со спящей женой и младенцем. В это время их старшие сыновья танцевали до колик в почках на дискотеке на хорватском острове Муртер в Адриатике, а потом развлекались с недорогими проститутками и вместе с ними обсасывали кусочки золотого меда из Чикаго.

В один миг разум Лавстара стал чистым, прозрачным и безоблачным, словно небо, а в небе этом летела птица.

«Вернись к птицам», – говорила ему Хельга когда-то.

Дочка, маленькая птичка, спала. Он погладил ее по голове, а потом спустился в подвал. Там лежала аппаратура, которой он измерял волны у гагар, вперемешку с крыльями, слуховыми косточками и старыми компьютерами. Он провел указательным пальцем черту в пыли. Нервы вот-вот сдадут, семья вот-вот распадется, Хельга вот-вот подорвет здоровье, а мальчики катятся по наклонной прямо в пропасть. Надо было взять себя в руки, дать мозгу отдохнуть, взять отпуск и восстановиться после LoveDeath. Но что-то тянуло его к этим аппаратам, а в них жила идея. Эти устройства не были предназначены для измерения человеческих волн – но, судя по всему, смогли их прочитать. Он взял прибор под мышку, вызвал такси и поехал домой к Ямагути, директору Отдела птиц и бабочек.

Ямагути вышла открывать сама; она была необыкновенно хороша: черные шелковистые волосы, как будто шапка на голове, белая кожа, слегка раскосые глаза, огненно-красные губы. Он познакомился с ней в Париже, где они оба гонялись за крачками. Раньше она проводила многие недели на зимних базарах крачек на южной оконечности Африки. Она и сама походила на крачку, такая же маленькая и хрупкая; Лавстар не знал никого решительнее, чем она.

– Что-то не так? – спросила Ямагути. Она стояла в дверном проеме, одетая в халат.

Лавстар, ссутулясь, стоял с аппаратом под мышкой.

– Мне кажется, я нашел любовь, – сказал он со слезами на глазах.

Хельга и не заметила, что у Эрвара в мозгу поселилась любовь. В это время проект LoveDeath обретал очертания, и все восхищались новинками, появившимися в парке развлечений в Экснадале: расточительством, гламуром, безумием и безрассудством. И пока прожектор масс-медиа был направлен на освобождение человечества, на успехи беспроводной техники, Статую Свободы, Птицефабрику, кинофильмы, мавзолей в горе Кейлир и русских ракетостроителей на удаленной работе, разносивших по кирпичику любую квартиру, которую им выделяли, – все это время Отдел птиц и бабочек готовил нечто поразительное. Его сотрудники ставили датчики на самых оживленных улицах мегаполисов. Записывали при помощи аппаратуры крупнейшие события, протесты, массовые мероприятия по всему миру, замеряли волны, исходившие от как можно большего количества людей, и отправляли данные в исследовательские отделы в недрах Экснадаля. Мало-помалу начали вырисовываться закономерности, стали видны полноценные результаты. Тогда исследователи пригласили к себе на север добровольцев – и смогли наблюдать удивительные события.

– Как себя чувствуете? Это любовь? – спрашивала Ямагути у первых людей, которых свели вместе после того, как выявили у них одинаковую волну.

– Это любовь, – отвечали те. – Мы нашли свою вторую половинку.

– Можете ли вы описать свои ощущения? – спрашивала она потом, когда испытуемые пробыли вместе неделю.