Ловец Чудес

Рут отпер двери отмычкой и проскользнул внутрь, остальные последовали за ним. Гулкое эхо наших шагов разносилось по пустому темному холлу. Я уверенно шел к неприметной двери, ведущей на нижние этажи, но стоило мне прикоснуться к ручке, как ладонь обожгла нестерпимая боль.

– Серебро, – прошипел я, разглядывая свежий ожог.

Рут присел перед дверью и принялся ковырять в замке отмычками. Где-то наверху разбилось окно. Лола подняла обрез и нервно облизнула губы. Псы Рута рычали, шерсть на их спинах вздыбилась. Давид и Вахат обратились, припали к полу и внимательно вглядывались в полумрак.

– Отойди, – сказал Филипп.

Рут послушно посторонился, пропуская голема. Тому хватило одного удара, чтобы высадить дверь. Он ловко подхватил ее и прислонил к стене.

– Может, обойдемся без шума…

Не успел Кох договорить, как из вентиляции над нашими головами повалил густой дым. Мы бросились в узкий проход, побежали по лестнице вниз. Белесая пелена становилась гуще, преследовала нас, стелилась по полу, а мы всё мчались, не разбирая дороги. Вскоре на нашем пути оказалась металлическая дверь, которую Филипп с грохотом выбил. В длинном коридоре почти не было ламп, а те, что имелись, беспрестанно мерцали.

– Дым может быть отравлен! – крикнул я.

– Как вовремя ты об этом вспомнил! – рявкнула Лола, протискиваясь мимо. – Осмотрите камеры!

Псы лаяли. Вервольфы остались сторожить вход. Я ринулся к ближайшей клетке и увидел в ней злобно жужжащих эллиллонов. В их глазах не было страха, только ярость. Я оторвал замок, опалив руки до волдырей, – и эльфы вырвались на свободу. Среди них я узнал Лиама, схватил его за руку и притянул к себе.

– Где Теодор и Эхо?

Эллиллон побежал вперед, я ринулся за ним. Охотники стреляли по замкам, Филипп срывал двери с петель, коридор наполнялся Чудесами, их голосами и криками. Эрис металась от камеры к камере, Аксель расплавлял прутья и помогал гномам выбраться.

Наконец Лиам остановился. Эхо стояла в камере, прижавшись лицом к прутьям. Она протянула ко мне руки, я принялся целовать ее пальцы, стараясь не показывать страха, стараясь быть таким же смелым, как остальные Чудеса. Наконец я отпер дверь, выпустил Эхо и только потом увидел мертвенно-бледного Хелая, привалившегося к стене.

– Что с ним?

Эхо молчала, прикованная к месту ледяным взглядом брата. Я приблизился к нему, подал руку, Хелай поднял голову, и я увидел уродливый шрам на его горле.

– Что они с тобой сделали? – тихо спросил я.

Он не ответил. Встал и, шатаясь, вышел в переполненный коридор. Эхо вцепилась в мою руку и сказала:

– Хелай пытался их зачаровать.

– Он больше не может…

– Нет. – Она замотала головой. – Больше нет.

Осознание неподъемным камнем навалилось на мои плечи. Я был оглушен, раздавлен, будто это меня изуродовали. Проклятие, лучше бы это был я.

– Они увели Теодора. – Эхо потянула меня за рукав. – Где он может быть?

Я не успел ответить – в камеру ворвалась Эрис.

– Нашли! – крикнула она.

Мы побежали за горгоной, расталкивая людей и Чудеса локтями. За поворотом коридора оказалось не меньше дюжины клеток. Из одной из них Кох вытаскивал бледного Теодора, а Аксель хлопал его по щекам, пытаясь привести в чувство.

– Он обескровлен! – крикнул Охотник. – Смотрите, шрамы на руках совсем свежие.

– Я так и думал, – сокрушался Аксель. – Что теперь будет?

– Ему нужно поесть. Положите его на пол!

Эхо встала на колени рядом с Теодором и протянула мне руку. Я с благодарностью посмотрел на нее и как мог нежно прокусил солоноватую кожу. Несколько капель крови упали на синюшные губы Теодора, Эхо прижала рану к его рту и затаила дыхание.

Он вдруг рванулся, вцепился в ее предплечье и принялся жадно пить. Его посеревшая кожа на наших глазах обретала цвет, а затянутые белесой пеленой глаза прояснялись. Эхо стиснула зубы, я попытался разжать пальцы Теодора, но не смог.

– Хватит! – велел я.

Моего слова оказалось достаточно – он выпустил руку Эхо и несколько раз моргнул, приходя в себя. Кох отвел в сторону дуло пистолета.

– Он бы не причинил ей вреда, – сказал я.

– Не будь так уверен. Вампирский голод чудовищен, – со знанием дела произнес Охотник. – Нужно выбираться отсюда.

Я помог Теодору подняться. Он молчал, но пальцы мои сжимал с благодарностью. Эхо подставила ему плечо, и мы вместе потащили его к выходу. Аксель растолкал столпившихся Чудес и поднял руку, призывая к молчанию.

– Наверху нас уже ждут, – сказал он, когда все успокоились, – и только вам решать, как мы поступим.

– Сбежим? – робко спросил кто-то.

– Можем сбежать, подставив им спины, – согласился Аксель, – а можем дать отпор.

Я понял, к чему он клонит, и не мог осуждать его. Старик устал наблюдать за тем, как Чудеса страдают, устал бездействовать и прятаться. Возможно, смерть Капитана стала последней каплей в чаше его терпения.

– Драться предлагаешь? – спросил гном. – С Ловцами-то?

– У каждого из нас есть зубы, когти и тысяча причин ненавидеть их. – Аксель обвел пытливым взглядом собравшихся в тесном коридоре. – Из-за них погиб Капитан, из-за них вы оказались здесь! Не пора ли напомнить людям, что мы тоже чего-то стоим?