Ловец Чудес

– Буду ждать тебя здесь в следующую среду. Здоровым.

Едва роскошь кабинета скрылась за тяжелой дверью, я позволил себе выругаться.

Скользкая старая крыса! Он будто видел меня насквозь. Его взгляд оставил на коже что-то вроде улиточной слизи, я ощущал ее всем своим существом. Как скоро за мной закрепят Пауков? Наверное, старик прямо сейчас звонит им по внутреннему телефону.

Проигнорировав лифт, я молниеносно спустился по лестнице и, поправив растрепавшиеся волосы, вышел в опустевший холл. Охранники проводили меня тяжелыми взглядами, от которых по спине побежали мурашки. Стало казаться, будто все в этом здании знают, кем я стал, и теперь затаились, ожидая лучшего момента, чтобы меня схватить.

Паранойя. Если я не научусь ее контролировать, то рано или поздно сойду с ума.

Я спрятал руки в карманы и слился с толпой спешащих домой работяг и праздношатающегося сброда. Никогда прежде мне не нужно было общество людей, чтобы ощущать себя человеком, но теперь все изменилось – меня магнитом тянуло в людные места. Какофония бьющихся вразнобой сердец приятно кружила голову, запах тел пьянил не хуже виски. Женщины в моих глазах стали еще прекраснее, мужчины тоже вызывали страстное желание, но иного рода. Впиваться в их плоть, вскрывать острыми зубами шеи и наслаждаться горячим потоком жизни, несущимся по артериям.

Я зябко поежился, представив свое лицо, залитое темной кровью. Эти видения преследовали меня и во снах, и наяву, я не мог отделаться от них. Голод неумолимо иссушал мое тело, делал его слабым и хрупким. Мне все труднее было просыпаться по вечерам, я больше не мог долго бежать, обгоняя автомобили.

Я мучился от голода и не знал, что с этим делать.

Могу ли я напасть на человека? Хватит ли мне мужества? Не лучше ли сделать это сейчас, пока я могу себя контролировать? Бедняга может остаться в живых, если я заставлю его забыть о нападении. Есть ли у меня такая сила? В книге неизвестного Охотника я нашел много ереси, но он был уверен в том, что вампиры способны влиять на разум людей.

Если же я продолжу тянуть, моя первая жертва умрет. В приступе безумия я наверняка выпью ее досуха, а может, сделаю что-то еще более ужасное.

Что будет, когда полиция найдет тело? Я стану новым Джеком-потрошителем?

О Господи.

Повинуясь внезапному порыву, я свернул в темный переулок и воспользовался своим новым даром – помчался со скоростью, недоступной простому человеку. Силы мои иссякали, но у меня не было никакого желания ловить кеб и трястись в нем добрых двадцать минут.

Я ворвался на Хайгейтское кладбище словно вихрь и едва успел затормозить, чтобы не врезаться в фигуру печального ангела. Поправив одежду и волосы, я медленно пошел вперед, наслаждаясь тишиной и прохладой.

Дебора себе не изменила – я нашел ее сидящей на мраморной скамье под сенью огромного плакучего дерева. Она увлеченно читала что-то, время от времени отрываясь от книги и оглядываясь по сторонам. Ждет кого-то? Жаркая волна ревности захлестнула меня. Я сделал шаг к ней, но тут же одернул себя и снова спрятался в тени. Если она уже нашла себе кого-то, если ее сердце так ветрено…

Мне стоило большого труда взять себя в руки. В конце концов, я умер. Пусть она не знает об этом, но какое будущее я могу предложить ей? Она всего лишь человек.

Дни, которые я провел в затворничестве, примирили меня с мыслью о том, во что я превратился. Мне помогло и то, что существование вампиров, джиннов и прочих темных существ давно стало для меня очевидным. Думаю, не будь я Ловцом, мой разум не выдержал бы. Но если я решу рассказать кому-то правду о себе, он может сломаться, не просто отвернуться и прогнать меня, а утратить рассудок. Совсем недавно я был уверен, что у нас с Деборой что-то получится, что мы могли бы попытаться. Но теперь…

Я вышел из тени, бесшумно приблизился к ней и увидел: ворот ее рубашки расстегнут чуть сильнее, чем позволяют приличия. Под тонкой светлой кожей билась жилка.

– Арчи!

Я улыбнулся и поклонился на шутовской манер.

– Что ты здесь делаешь? – Радость на ее лице сменилась настороженностью. – Ты все еще бледен. Что сказал доктор?

– Что у меня редкое заболевание крови, – спокойно ответил я, подходя ближе. – Ты наверняка о нем не слышала.

– Назови его, – потребовала Дебора.

– Порфириновая болезнь, – с чувством произнес я, делая вид, что ужасно огорчен этим фактом.

– Ты прав, я не слышала о ней. – Ее взгляд смягчился. – Садись рядом, расскажи мне, что это такое.

Я сел настолько близко, насколько она позволила. Тепло ее тела дурманило разум, находиться рядом было все равно что ощутить на себе влияние всех смертных грехов сразу. Жадность шептала, что я ни с кем не должен делиться этой прекрасной девушкой, ревность хотела похитить ее и спрятать от посторонних глаз, похоть…

– Арчи?

– Порфирия, да, – пробормотал я.

Об этой болезни я прочитал в книге Охотника. Она действительно существует, но отношения к вампирам не имеет. Больные не могут находиться на солнце, прямые лучи причиняют им боль и оставляют на коже ожоги – прекрасная легенда для того, кто вынужден скрываться во тьме.