Ловец (ЛП)

Он не стал бы сейчас поднимать эту тему, если бы не был серьезен. Если бы не подвергал себя риску из-за возможности ее отказа, а потом злился, потому что сначала дала ему эту возможность, а потом забрала прямо из-под носа. Верно? Она вспомнила записку Пэнси о том, что он, возможно, хотел, чтобы она была там, и замешательство только усилилось.

Гермиона вздернула подбородок, но все еще не могла поднять глаза.

— Вряд ли справедливо называть это согласием, когда я не знала, кто мне написал и что планировал делать.

— Ты не знала, что это был я? — Он звучал недоверчиво и едко — так говорят, когда уверены, что тебе лгут, и поэтому заставляют юмор в голосе подчеркнуть, насколько это смешно. Гермиона молчала, и казалось, это сказало все, что ему нужно было знать. — Что касается последней части, тебе стоит знать, что всегда есть договоренности, которые помешают испытать то, чего ты не хочешь. Полагаю, Пэнси настояла, чтобы ты выбрала слово на случай, если решишь присоединиться. «Квоффл», верно?

Гермиона откашлялась, застегивая портфель.

— Если это все, Малфой, я должна…

— Еще не все, — огрызнулся он, и ее глаза без разрешения метнулись к нему. — Ты ушла, не сказав ни слова, продолжала игнорировать меня и, похоже, не переживала ни о том, ни о другом. У таких действий есть последствия.

Было очевидно, иначе они бы даже не вели этот разговор.

— Мал…

Он отодвинул стул и встал, и Гермиона последовала его примеру, задвинула стул и встала перед ним. Малфой с любопытством смотрел на нее, его глаза блестели в свете лампы. Мускул на челюсти подергивался, когда он изучал ее, и она не знала, что делать со своими руками.

— Теперь ты разыгрываешь скромницу. Так и думал, что ты выберешь именно эту роль, но, учитывая твои действия… Возможно, ты предпочла бы сделать это перед всем советом директоров?

— Что? — произнесла она задыхаясь, как бы ни старалась сглотнуть. Он взглядом блуждал по ее телу, левой рукой расстегивая правую манжету.

— Я прав? Ты была бы более сговорчива, если бы я уложил тебя на свои колени, пока Дженнингс болтал о конкурирующих корпорациях. Знаю, тебе нравится наблюдать, но относится ли это к тому, чтобы и за тобой…

— Я не люблю наблюдать, — выпалила она. Ложь.

Он хмыкнул, закатывая рукав до локтя. Что он творил?

— Так это не твое дыхание я слышал позади себя в позапрошлые выходные? — Он приподнял бровь, закатывая другой рукав. — А может быть, в этом твоя проблема — то, как тебе все представили? Кажется, Пэнси думала, что это был лучший план, но, может быть, это дало тебе неверное представление обо мне.

Это навело ее на множество неправильных мыслей. Это навело ее на множество очень неправильных идей.

— Лучший план? — Ей следовало бы произнести больше слов.

— Я не знал об этом до самого твоего ухода. Если бы я знал, полагаю, ночь прошла бы совсем по-другому. Ну, ошибочное представление или нет… — он разгладил складки на рукавах, а затем опустил руки и поднял на нее глаза. — …я все проясню.

У нее пересохло во рту до такой степени, что вода должна была быть самым главным приоритетом, но все, что она могла делать, — пялиться на Малфоя, пока он огибал стол. Его походка немного отличалась от той чопорной, к которой она привыкла. В нем была та же уверенность, но он двигался медленнее, как будто каждый шаг был именно таким, каким был задуман. Она представила себе движения его плеч, похожие на движения тигров, крадущихся в траве, и ладонью обхватила спинку стула, сохраняя равновесие.

— Что ты делаешь?

— Последствия, помнишь? Отодвинь свой стул.

— Малфой… — Она быстрым взглядом окинула зал заседаний, осматривая оставленные вещи, за которыми вернутся менее чем через час. В окна было видно лишь небо и далекие здания, а дверь была запечатана и заперта. Она находилась в центре Лондона, в зале заседаний компании, в которой работала, и Малфой шел к ней с таким взглядом, что заставляло сердце бешено колотиться.

— Если бы ты не сбежала в воскресенье, это произошло бы не здесь, — сказал Малфой, и в его низком голосе послышался намек на резкость. — Я не знаю, чего ты так боишься.

Его, этого, всего.

— Ты серьезно? — В ее вопросе послышался истерический смешок.

Выражение его лица стало жестче, когда его рука сомкнулась на спинке ее стула, большой палец коснулся ее ладони.

— Разумеется. — Он дернул стул назад, и ее рука соскочила с него, сжавшись в кулак. — Сними свои трусики.

— Что? — Она оторвала взгляд от движений его предплечья и обнаружила, что его бровь изогнулась дугой.

— Сними…

— Малфой…

— Свои. Трусики. Грейнджер.

Она была почти уверена, что таращится на него, но ни за что не могла закрыть рот. Кровь бежала по венам так быстро, что у нее закружилась голова, в животе все перевернулось, а в ушах зазвенело. Жар распространился на щеки, и она почувствовала, как ее лицо становится все горячее под его пристальным взглядом. В его глазах, выражении лица, позе был вызов, когда он стоял там, в одном вздохе от того, чтобы прикоснуться к ней.