Ловец (ЛП)

Пэнси отвязала веревку от кольца в стене, что, наконец, вывело Гермиону из оцепенения. Она не была уверена, закончился ли сеанс, или Пэнси собиралась отвести Малфоя к деревянному кресту рядом со столом с инструментами, но Гермиона не рискнула узнать. Ей нужно было выбраться отсюда, пока она не взорвалась или не провалилась сквозь пол. Она была не в том состоянии духа, чтобы прямо сейчас со всем разбираться. Ей нужно было уйти, уйти, уйти.

Она едва взглянула на Пэнси, поддерживающую Малфоя, когда он опустился на пятки. Прежде чем повернуться к двери, Гермиона окинула взглядом его обнаженную фигуру и снова вспыхнула. Шаг второй — уйти, шаг третий – не следовало приходить, шаг четвертый – бежать.

***

Гермиона была в смятении, но за выходные прошло совсем немного времени, чтобы она хоть в какой-то степени успокоилась. Она рассудила, что если Малфой попытается бросить произошедшее ей в лицо, она многое сможет бросить в ответ. Они взрослые люди: он мог вообще ничего не сказать, но вероятно, скажет что-нибудь, но она справлялась и с худшим. Если он ее уволит, она сможет работать в другой компании и с зарплатой немногим меньше. Если ситуация превратится в слишком неудобную, она уволится сама. Если он разозлит ее слишком сильно, придется сдерживаться, чтобы не залепить ему пощечину — очевидно же, что ему это нравится.

Черт возьми.

Последние два дня в ее голове тысячи раз прокручивались такие вопросы как «что, если» и «зачем» вперемешку с сожалением и чувством вины. Как бы отчаянно ей ни хотелось на самом деле испытать вещи, о которых так долго мечтала, но вариант узнать больше о себе в обстановке, где этого не было бы чем-то постыдным, она явно не рассматривала. Она не ставила под вопрос доверие Невилла к Пэнси, но, честно говоря, Гермиона должна была догадаться, что это произойдет. Все могло быть только хуже, если бы дело касалось Рона.

Чувство вины пришло очень быстро и как раз в то время, как она все еще находилась в процессе того, что в первую очередь вызвало чувство вины. Она была ослепляюще возбуждена, когда вернулась домой, — подобное состояние всегда вызывало в Гермионе дикость, заставляющую следовать плохим решениям пьяного разума. Ей было все равно, ей просто нужно было снять напряжение, но в процессе за закрытыми веками видеть корчащегося Драко Малфоя было не совсем верным путем к прояснению сознания. Возможно, до этого она смогла бы убедить себя, что это не ее вина, что Малфой завел ее, так как она не знала, что это был он. Например, как она говорила себе в прошлые разы: что дело было просто в его рубашке, или в конфете, которую он сосал, или… в чем-то еще.

Она подумывала послать Пэнси очень язвительное письмо, но когда та опередила ее, Гермиона обнаружила, что ей нечем ответить. Записка Пэнси была простой: «А ты не думала, что он хотел, чтобы ты там оказалась? Можешь отдать ему ключ в понедельник».

Гермиона даже не знала, что думать, поэтому попыталась полностью проигнорировать это. Скорее всего, Пэнси пыталась слабо оправдать свои действия или прикрыться Невиллом на случай, если Гермиона начнет разглагольствовать. У нее были другие дела, требующие внимания. Сегодня понедельник — день, когда ей придется увидеть Малфоя и все вспомнить, при этом понимая, что он знает.

Тупица, тупица, тупица.

Она повторила план действий четыре дюжины раз, не меньше. Она знала, что скажет в ответ на несколько возможных комментариев с его стороны. Перед зеркалом она практиковалась смотреть беспечно, приучила себя к беззаботности. Она была готова.

Малфой едва на нее взглянул.

Он сидел за своим столом, перед ним лежало пять открытых папок. Он кивнул ей в знак приветствия, нацарапал что-то на листе пергамента. Гермиона воспользовалась тем, что он отвлекся и посмотрела его запястья — оба чистые, ни намека на синяки или ссадины. Малфой выглядел так, как всегда: прилизанный, собранный, жесткий, скучающий, с подчеркнуто беззаботным выражением. Что полностью контрастировало с воспоминанием о блестящей спине и заднице, забрызганных воском, и первобытных стонах из-под маски. Ее лицо вспыхнуло, и она знала, что румянец распространился от ушей вниз по шее.

Как бы она ни старалась, или отказывалась смотреть на свою коллекцию фотографий, или занимала себя чем-то другим, образ не исчезал. Каждая украденная грязная секунда разыгрывалась так же четко, как просмотр в омуте памяти. Она не знала, наступит ли когда-нибудь время, когда она не будет думать о нем так, как сейчас.

Она пыталась незаметно обдуть воздухом лицо, чтобы остыть. Малфой взглянул на нее, и его рука замерла посреди записи. Гермиона откашлялась, сосредоточив взгляд на папке в руке, когда он вернулся к работе. По крайней мере, в пятницу она не видела его лица. «Следует применить еще несколько Охлаждающих чар. Здесь очень жарко». Снова вспомнилась эта скользкая от пота спина. Кто-то должен был спасти ее — она явно сходила с ума, как мальчишка в период пубертата.