Ловцы человеков

Сейчас же, в теплые дни первого летнего месяца, Песнь песней природы сменилась ровным одобрительным горячим дыханием Творца на творения его. Потрескивали кузнечики на тихо шуршащих травах, шумно колыхался воздух…

Подойдя неслышно к тому месту, где сидел Игорь, Владимир восторжествовал: действительно, шел разговор, его «Светлый» что-то говорил, и его, по крайней мере, слушали.

Владимир так же неслышно развернулся, мягкими прыжками домчался до машин.

– Антон! Камеру скорее в руки и залегай в траву, чтобы тебя не видно было.

Антон выхватил их дорожной сумки видеокамеру, прикрепил блок питания. Взял из сумки зеленый плед, которым можно укрыться вместе с камерой для защиты от комаров и маскировки. И направился к противоположному заросшему кустами ивы склону оврага, взглянув на вечереющее небо. На небе, плеснув на замершую стену облаков брызги теплой оранжевой краски, еще горел последние минуты в узкой полоске между горизонтом и облаками солнечный диск, словно зрачок огненноглазого бога.

Владимир снова вернулся, мягко ступая, к тому месту, где сидел Игорь. До его слуха донеслось:

– …И пришел к вратам царства небесного убогий пьяница, не нашедший на земле никакого таланта своего, погубивший и семью свою, и себя. И спросил Господа святой Петр: разве достоин пришедший сей пройти в двери рая?

Но сказал Господь: пусть пройдет и займет место там, где радуются, глядя с небес на землю на плоды трудов своих, самые талантливые мастера и лучшие семьянины.

Но Господи, почему? – воскликнул святой Петр.

Этот человек – самый лучший из мастеров и лучший из воспитателей для детей своих, просто он не захотел познать этого, – так отвечал Господь.

Но Господи, он достоин наказания, а не награды! – усомнился Петр.

А это и будет для него вечным наказанием, – сказал Господь…

***

Тот человек, с которым первым начал говорить Игорь, всю жизнь нес в себе неосознаваемое желание жить, убежав от жизни. Сергей, как звали его и добрую половину его одноклассников, вырос в окружении сумрачных людей, более всего боявшихся притязаний на какую-то исключительность. Собственно, в рабочей слободе, где он провел школьные годы, в то советское время дети никогда не задумывались о будущем – оно было простым и гарантированным: родители все равно устроят на комбинат, где работают все здесь живущие. Комбинат даст хорошую зарплату, квартиру – думать ни о чем не надо.

Но странное дело – именно эта всеобщая успокоенность и заставляла людей сторониться реальной жизни. Большинство из тысячи учеников в их школе ходили на учебу совершенно безо всякого стремления чего-то достичь в ней, многие – просто чтобы развлечься, издеваясь над учителями. С вечера пятницы до утра понедельника рабочий поселок с головой прятался от реальности в алкогольное забытье – жизнь с другими простейшими ценностями и проблемами. Школьники прогуливали уроки постоянно и без всякой цели. Реальная обыденная жизнь у взрослого и детского поколений была чем-то таким отвратительно муторным, что спрятаться от нее каким бы то ни было способом считалось совершенно нормальным. И Сергей тоже вместе со всеми, повзрослев, стал жить этой двойной жизнью: отрезки будничной серой бездарной жизни сменялись отрывками алкогольного плена.