Ловцы душ

– Помолимся же, – я опустился на колени, склонив голову до самой земли. – Помолимся, чтобы Господь говорил через наши смиренные сердца. Ибо где мы можем искать помощи, как не у Бога? Смиримся и уверуем, ибо Господь есть мудрость, и он нас просветит. Что, если не искренняя молитва благороднейших рыцарей, может угодить Господу?

Я с удовлетворением заметил, взглянув краем глаза, что несколько присутствующих опустились на колени. Каппенбург и Таубер тоже преклонились. Савиньон ухмыльнулся мне щербатой улыбкой, после чего последовал за ними. Сам император, после минутного колебания, склонил голову

– Не время для молитвы, – легат Верона двинулся с места, – когда правит сатанинская сила! Когда колдуны и ведьмы совершают свои проклятые ритуалы, когда невинные оказались во власти Зверя. Не молитвы нам нужны, а следствие, достойный инквизитор! Не для того ли существует Святой Официум, чтобы выжечь любое проявление ереси?

Я знал, что должен сохранить сплотившихся вокруг меня. По крайней мере, на время.

– Молитва никогда не бывает лишней! – Закричал я во весь голос. – Помолимся!

Мы прочли «Отче наш», «Верую» и «Плач над Иерусалимом». Полученное время я провёл, умоляя Господа, чтобы Он соизволил просветить меня, что делать дальше. Молитвы мы читали медленно, торжественно, но я ведь не мог молиться бесконечно!

– Светлейший император, уважаемые господа, – заговорил я, когда наступила тишина. – Почтенный легат Верона, подозревая нападение нечистой силы на благочестивое воинство императорской армии, призвал на помощь Святой Официум. И вот он, в моём недостойном лице, чтобы лучшим образом послужить делу. Конечно, с позволения Светлейшего Государя, я начну необходимые приготовления, но, прежде всего, отправлю гонцов в Хез-Хезрон, чтобы здесь как можно скорее появились искушённые в своём искусстве следователи и богословы.

И тогда, быть может, я смогу отсюда как можно скорее уехать, добавил я мысленно.

– Мы согласны, – сказал через некоторое время император. – Но глубоко верим, что следствие Святого Официума снимет подозрения с наших подданных.

– Милостивейший... – начал было легат, но император посмотрел на него и поднял руку.

– Я ещё не закончил, – сказал он твёрдо. – Просвети меня, достойный отец, где тебе сказали, что можно прерывать императора на полуслове?

– Но…

– В Риме?

Легат Верона уже знал, что не выиграет эту битву. Он склонился глубоком поклоне.

– Соизвольте простить мою поспешность, Светлейший Государь. Я покорнейше прошу прощения, но обратите внимание на то, что мной движет только забота о благе нашей святой веры и непреодолимое желание услужить вашему величеству.

– Ты прощён, – равнодушно бросил правитель. – Как можно скорее начни допросы, капитан, – обратился он ко мне, не обращая уже внимания на легата. Когда тот выпрямился, я увидел в его зрачках блеск чистой ненависти.

– Светлейший Государь, закон гласит, что в вашем присутствии допрашиваемых можно подвергать квалифицированному допросу только с вашего милостивого позволения. Соизволите ли вы дать мне такое позволение?

– Ради Бога живого! Гвозди и тернии! Не давай! – Мысленно умолял я его.

Ибо квалифицированный допрос означал пытки. Я не сомневался, что братья Верона обеспечат себе или своим представителям участие в проводимом расследовании. И тогда случиться может всякое. В конце концов, я сам когда-то сказал: «Если дознаватель захочет, допрашиваемый признается даже в том, что он зелёный осёл в оранжевую крапинку».

– Ведите расследование со всей кротостью, мастер Маддердин, – ответил Светлейший Государь. – Ибо плохо, когда боль и страх затемняют лик истины.

Я бы с облегчением выдохнул, если бы мог позволить себе полный облегчения выдох. А поскольку это было не так, я склонился в глубоком поклоне. Искреннем поклоне. Ибо император всё больше и больше мне нравился.

– Всё будет по воле Вашего Величества, соблюдение которой будет для меня высшим законом.

Не думаю, что братья Верона не поняли всего смысла этого предложения. А означало оно ни больше, ни меньше, то, что им будет очень трудно посеять бурю. Мне не пришлось смотреть в зрачки легата, чтобы знать, что в их глубине снова скрывается ненависть. На этот раз с остриём, направленным в сторону вашего покорного слуги. Жаль, что я не мог засмеяться. Хотя я ведь сам недавно приказывал себе остерегаться легата. Плохой Мордимер, плохой! Не слушает собственных предупреждений.

– Капитан Маддердин покрыл себя славой, защищая нас в битве и, вероятно, спася нашу жизнь, – проговорил император неожиданно для меня и, наверное, для всех собравшихся. – Поэтому, ценя его заслуги на поле боя, в своё время мы выпустим указ об имении, которое мы передадим ему в имперское держание.