Ловушка

Лишь после её смерти он занял своё место в единственной на острове святыне Спасителя.

— Как ты думаешь, мама прожила жизнь по правилам? — внезапно спрашивает Лили, когда они сидят на белом песке. Не отпускает его руки и крепко переплетает между собой их пальцы. — Я понимаю, что ей, наверное, и нельзя было иначе, но…

— Я уверен, что вода пощадила её, — он мягко улыбается и поглаживает её большим пальцем по тыльной стороне ладони.

— Мы тогда пришли сюда вместе, — никогда до этого Лили не рассказывала ему о том дне. Александр смотрит за тем, как меняется её взгляд — от яркого и веселого до тяжелого и серьёзного — и чувствует, как она прижимается к нему всем телом. Он обнимает её в ответ. — Я видела как она сорвалась. Шторм был жуткий, и мне показалось, что её унесло ветром. Ерунда, да? Был бы это ветер, меня бы тоже унесло. Наверное, она оступилась — камни были жутко скользкие. Я хотела её вытащить, но опоздала, да и сама чуть не свалилась. С тех пор я всё время думаю, что Спаситель забрал её себе только потому, что я не сумела её спасти.

Лили мелко подрагивает, когда он гладит её по волосам. Старается успокоить, хотя и понимает — такие глубокие раны не затягиваются от простых объятий, не лечатся прикосновениями и не стираются от того, насколько легкой и веселой она пытается быть большую часть времени. Таким ранам нужны годы, а то и десятилетия.

— Спаситель никогда не наказывает нас подобным образом, Лили, — говорит Александр тихо, почти шепотом. — Он поощряет любовь и желание помочь своим близким — не наоборот.

— Но он злился в тот день! Говорят, шторм — это всегда ярость Спасителя. Он был недоволен.

— Может быть, — он прижимает её к себе ещё крепче. — Я уверен, что если владыка и был зол, то вовсе не на тебя. Я ни разу не слышал, чтобы он говорил о тебе что-то плохое, Лили.

Он знает, что пользоваться своим положением подло. Он жрец, глас Спасителя для тех, кто приходит слушать его молитвы и служить владыке вместе с ним. Никогда в жизни он не слышал его голоса, не получал от него прямых указаний, на какие так уповают другие жрецы. Но ему хочется соврать, чтобы увидеть, как потухший взгляд Лили загорается вновь.

Становится таким же ярким и искристым, как и всегда.

— Правда? — она смотрит на него с надеждой и восторгом. Приподнимается и обнимает за шею обеими руками. Он чувствует, как от неё едва уловимо пахнет полевыми цветами и болиголовом. Последним на острове пахнут абсолютно все — настолько того вокруг много.

— Правда, — выдыхает ей в губы Александр.

Их поцелуи сегодня не такие, как обычно. Глубже, ярче, крепче. Он чувствует, как Лили запускает руки в его волосы, как ерошит их и крепко стискивает пальцами в попытках притянуть к себе чуть ближе. Касаясь её бедер под тонким платьем, он уже не задумывается о том, что может сотворить с ним её отец за подобные вольности.

Сегодня эта близость нужна им обоим.

***

Когда Ричард Стоун решает прогуляться до часовни, он вовсе не рассчитывает застать там Александра. Понимает, что тот наверняка уже пару часов как оставил службу и прогуливается где-нибудь в компании Лили.

Медленно ковыляя по вымощенной камнем дорожке, он гадает, сколько ещё они планируют прятаться. Из окна его кабинета прекрасно видно, как после обеда они вдвоем сворачивают в лес. Да и все остальные в поместье далеко не слепые — о том, что Лили бывает в часовне чаще, чем в собственной комнате, не знает только ленивый. Тем не менее, они делают вид, будто ничего между ними не происходит.

Молодёжь.

Тяжелая деревянная дверь поддаётся с трудом и противно скрипит, когда Ричард толкает её. Внутри царит таинственный полумрак, — единственный источник света в часовне это пробивающееся сквозь витраж из цветного стекла закатное солнце — но даже в нём можно с легкостью рассмотреть два темных силуэта на скамьях у самого алтаря.

Он усмехается, когда Лили поспешно отсаживается подальше от Александра и приглаживает растрепанные волосы. При таком освещении не разглядеть, но у неё наверняка красные щеки. Ричард почти смеётся. Сам Александр не в пример ей спокоен — молча поправляет слегка помятый воротник мантии, словно ничего и не происходит.

— Если бы знал, что помешаю, зашёл бы попозже, — улыбается Ричард. — Вы чего так рано? Я уж думал, вы до самого ужина из леса не вернётесь.

— Так ты знаешь? — Лили смотрит на него с явным удивлением, вскидывая брови. Поднимается на ноги и подходит ближе. — Откуда? И как давно?

— Ну я же не дурак, милая. Может, Александр и умеет держать себя в руках, но у тебя всё на лице написано.

Ему кажется, что он слышит сдавленный смешок со стороны Александра. А может, это вздох облегчения. Ричард почти уверен, что тот боялся раскрытия их отношений куда больше, чем Лили — опасался навлечь на себя его гнев и лишиться не только сана, но и места на острове.