Ловушка

Пол у лестницы залит водой, дверь в подвал открыта нараспашку и несёт оттуда помоями. Сделав ещё несколько шагов вперёд, Лили замечает, что за этой дверью собралась вся семья — они толпятся на ведущих вниз ступенях. Таких же мокрых, измазанных в песке и водорослях.

Она непроизвольно вздрагивает.

— Не смотри туда, Лили, — Эшли пытается вытолкать Лили обратно в холл, едва она оказывается на лестнице. — Не стоит тебе это видеть. Я специально попросила маму тебя не будить, хотя она и говорила, что…

— Что там? — Лили хмурится и мрачнеет. Ей не нравится, когда от неё пытаются что-то скрыть.

Мельком поглядывает на присутствующих и не замечает никого из прислуги. Видит лишь седеющую макушку доктора Харта, но здесь нет ни кухарки, ни садовника, ни сторожа. Нет никого из тех, к кому Лили привыкла с детства. Разве что Джеймс работал у них всего два года, но даже к нему она успела привязаться.

Спаситель не может их покарать, правда? Она распахивает глаза от ужаса. Нет-нет-нет, они же не сделали ему ничего плохого. Они ему не доверяли, отказывались принимать семейную веру, но жили рядом с ним годами. В отличие от братьев, они уважали его и не пытались оскорблять.

Он не мог так поступить. Она же просила.

— Да пропусти ты её, — недовольно бросает Кроуфорд. — Что она, трупов, что ли, не видела?

— Мистер Стоун, ну в самом деле… — Лили слышит голос доктора Харта, но внимания на него уже не обращает.

Спускается вниз осторожно, медленно ступая по скользкой от водорослей лестнице. У самого подножья неприглядной горой свалены тела. Она замечает опухшую, уже пошедшую пятнами руку миссис Стэнли, торчащую из-под тела мистера Саммерса. Смотрит в остекленевшие глаза переломанного, перепачканного в крови Джеймса. В отличие от Элис, застывшей после смерти в определенной позе, они напоминают выброшенные на свалку ненужные детали. Мебель.

Лили шумно сглатывает.

Их тела не изуродованы, но отчего-то пол в подвале залит кровью. У них нет ушей. Ни у кого — уши отсечены неаккуратно, грубо, и Лили видит свисающую кое-где кожу. Ей не по себе.

«Они никогда не прислушиваются», — вспоминает она слова Александра. Слова Спасителя.

Разве тот говорил не об остальных? О Кроуфорде, который распускал язык в его сторону. О Стефане, который никогда не принимал Спасителя всерьёз. Или о Джессике, которая каждый раз снисходительно улыбалась, стоило кому-нибудь заговорить о владыке Хемлок Айленд.

Никто из прислуги не заслуживал снизошедшей на них кары.

— Пойдем, не стоит тебе на это смотреть, — Лили чувствует, как Эшли тянет её за руку обратно. На этот раз поддаётся. — Знаешь, я пыталась сегодня позвонить в полицию, но связи до сих пор нет.

Лили знает, что племянница просто пытается разрядить обстановку. Она — единственная, кто не потерял дорогих сердцу людей. Джаред лишился матери, а Лили вынуждена оборачиваться и печальными глазами поглядывать в сторону погибших друзей.

Они же друзья, так ведь? Миссис Стэнли была ей как добрая бабушка, а сторож Саммерс — сварливый, вечно прокуренный дед. А Джеймс друг не худший, чем сами Эшли и Джаред, только он рядом круглый год. Был.

— Сегодня никто никуда не расходится, — громко объявляет Стефан. — Посидим в гостиной, не развалимся. Если убийца — кто-то из нас, то на всех разом он не пойдёт. Шторм наверняка стихнет к вечеру и до нас наконец-то доберётся полиция.

Переубеждать их бесполезно. Лили перебирает пальцами браслет из крупных бусин на запястье, когда они с Эшли идут в сторону гостиной. Неужели Спаситель видит в их помыслах что-то неверное? Он забирал уши, а значит они действительно не слушали его.

На мгновение она замирает, останавливается у самых дверей. В глубине души они наверняка относились к владыке точно так же, как и доктор Харт. Считали и саму Лили, и отца блаженными сектантами, — так однажды выразился Кроуфорд, и она хорошо запомнила эти слова, — но никогда не говорили об этом вслух.

В этом году Спаситель зол. Он в ярости и под длань его правосудия попадают все, в ком он чувствует фальшь. Все.

— Ты чего? Пойдём, — Эшли подталкивает её в спину.

— Скажи, Эшли, ты тоже не веришь в Спасителя? — тихо спрашивает Лили.

— Я не сильно увлечена религией, так скажем, — уклончиво отвечает та. — Ты же знаешь, я верю только в себя.

Сорвавшийся с её губ смех жутко фальшивый.

— Но я не думаю, что убийца среди нас, если ты об этом. Наверняка есть кто-то ещё. Может, на катере прятался. У дедушки же много недоброжелателей было.

— А тех, кто хотел поживиться его деньгами — ещё больше, — говорит Стефан, когда закрывает за ними дверь в гостиную. — Так что заканчивайте болтать глупости. Мы не детективы, пусть поисками преступника занимается полиция, когда наконец сюда доберётся. Надо же было додуматься поселиться в таком месте…

Ничего они не понимают.

В гостиной до сих пор пахнет болиголовом.

О любви и вере