Ловушка

— Не переживай так сильно, Лили, — она слышит его мягкий, ровный голос. А когда поднимает глаза, то его взгляд оказывается привычно спокойным — его будто бы и не задевает жестокость, с которой Спаситель расправляется с её родственниками. — Владыка не тронет тебя, пока я рядом.

— Что это у вас, мистер Стоун? — спрашивает вдруг доктор Харт, указывая на рассеченный и заляпанный грязью и кровью рукав пиджака Стефана. Тот прячет его под дождевиком.

— Неудачно свалился, — хмыкает он. — На крыльце скользко.

Теперь напряжение не в состоянии разбить даже льющий стеной дождь.

Пожалуйста, Спаситель, позволь им выжить.

О важном и глупом

На Хемлок Айленд редко выпадает снег. Зимы здесь зачастую теплые и кажутся продолжением осени — деревья в лесу сбрасывают листья, становится чуть холоднее и часто идут дожди. За свою жизнь Лили видела снег лишь единожды, в самом детстве — в тот год ей исполнилось шесть лет и она впервые увидела, как море у самого берега покрылось едва заметной коркой.

В этом году снега нет. Кажется, она видит мелкие светлые крупинки, падающие с небес, но стоит только подойти к окну поближе и становится ясно, что только кажется. На улице моросит мелкий дождь.

Дождь — работа Спасителя. Выражение его настроения, эмоций и желаний. Думая об этом, Лили уже не удивляется отсутствию снега. Их владыка не позволяет тому царствовать в своих владениях. Она уверена, что где-то там, за пределами острова снег всё-таки идёт. Свирепствуют метели, засыпает дороги, но здесь — здесь Спаситель сдерживает непогоду до последнего.

Значит, сегодня он снова спокоен. Лили улыбается.

— Лили, если ты не спустишься, то пропустишь завтрак! — она слышит голос миссис Стэнли с первого этажа.

В комнате нет часов, но она догадывается, что сегодня просыпается ближе к полудню. Солнце стоит высоко, пусть почти и не светит из-за сгустившихся на небе туч. Натянув через голову грубо связанный свитер, Лили бегом спускается в столовую.

Сегодня здесь много народу. Отец сидит во главе стола и увлеченно читает какую-то книгу. Отсюда и не разглядеть. Яичница на тарелке давно остыла и покрылась тонкой пленкой жира, и Лили представляет, сколько раз за это время миссис Стэнли напоминала тому не отвлекаться, когда он сидит за столом.

Ухмыляется. Кухарка поместья для них словно мать.

В самом углу сидят сторож мистер Саммерс и его старый друг — садовник мистер Грей. Их тарелки пусты, зато рядом с ними стоит бутылка хереса и валяются фишки домино. Времени даром они не теряют.

Почти никто за столом не ест. Сама миссис Стэнли носится туда-сюда, приносит и убирает тарелки, причитает что-то себе под нос и неодобрительно поглядывает то на отца, то на вошедшую в столовую Лили.

— Ричард! — восклицает та. — Посмотри, какой пример ты подаёшь дочери!

— Ну полно вам, миссис Стэнли, — со смешком произносит отец, не отрываясь от чтения. — Хорошие книги ещё никому не вредили — за завтраком или нет.

Лили в их разговор влезать не хочет. Садится за стол и только сейчас замечает, что сегодня на завтрак собираются все. Даже Александр. Сидит напротив и с улыбкой смотрит в её наверняка расширившиеся от удивления глаза. Ей вдруг становится стыдно: за то, что не произносит ни слова, за смущенно отведенный взгляд и даже за свой уродливый свитер.

Рядом с ним, всегда облаченным в темную, идеально подогнанную мантию из гладкой и плотной ткани, названия которой Лили не знает, она выглядит смешно. И волосы после сна едва причесаны, и улыбка глуповатая… Лили мысленно костерит себя и делает вид, что прислушивается к словам миссис Стэнли. За столом нужно есть, а не ворон считать. Так ведь?

Вкуса яичницы она не чувствует.

Александр живёт с ними уже пятый год, и три из он них провёл рядом с Лили, а привыкнуть всё никак не получается. Жрец самого Спасителя, его глас и воля — тот слишком хорош, чтобы быть спутником её жизни. Она украдкой бросает на него взгляд. Зеленые глаза блестят из-под выбившихся на лицо прядей светлых волос. Лили не понимает, когда он превратился в самого близкого для неё человека.

После смерти матери Александр стал тем, кто вытащил её на поверхность с самого дна. С помощью Спасителя или нет, — этого Лили не знает — он вернул ей те яркие краски, какие забирал в тот день шторм. Рядом с ним ей хочется улыбаться; рядом с ним теплеет на душе и пропускает удары сердце; рядом с ним она чувствует себя окрыленной. И такой живой. Лили кажется, что Александр способен заглядывать в чужие души, настолько легко он понимает её настроения и чувствует даже самые маленькие желания.

Наверняка он просто жульничает. Не единожды она говорила себе, что Спаситель ему подсказывает. Лили усмехается, глядя в тарелку. Ей льстит мысль о том, что Александр может спрашивать о ней у владыки. Хочется думать, что для него она столь же важна, как и он для неё.