Ловушка

Стефан недовольно кривится и едва поднимается с кресла, когда доктор Харт возводит ружье. Лили непроизвольно вздрагивает. Он и впрямь готов спустить курок, чтобы спасти свою жизнь. И она уверена, что будь оружие в руках старшего брата — тот мог бы выстрелить первым, даже не вставая с места.

Словно запертые в клетке звери, они отказываются признать очевидное и успокоиться. Им нужно всего лишь подождать, пока Спаситель отпустит свой гнев. Несколько часов.

— Да вы что! — Эшли вырывается из объятий Лили и встает между повздорившими мужчинами. — С ума сошли?! Мистер Харт, уберите сейчас же ружье!

— Вы тоже под подозрением, мисс Стоун, — спокойно качает головой тот. — Хотя я и не думаю, что вы принимали в убийствах непосредственное участие. Вряд ли ваш отец хотел для вас подобной участи.

— Придержи язык, Харт! — Стефан со злостью стучит кулаком по ближайшей стене. — И не смей направлять оружие на мою дочь!

— Тогда сядьте по местам и успокойтесь, — он настолько невозмутим, что Лили поражается его выдержке. В руках у того настоящее заряженное оружие, — парой выстрелов можно оборвать жизни всех собравшихся в гостиной — а он и бровью не ведёт. И руки у него не дрожат. — Пока мы остаёмся на местах — мы в безопасности. При всём уважении, мистер Стоун, подозревать вас у меня причин куда больше, чем девушек.

Вооруженные люди умеют убеждать — с неохотой, но Стефан слушается. Садится обратно в кресло и хватается за чашку с уже остывшим чаем. Лили удивляется, что никто не противился, когда она его заваривала. Глядя на их остервенелые лица, она была уверена, что кто-то да скажет, будто она подсыпала туда яд.

Но никто ничего не сказал ни тогда, ни сейчас.

Эшли занимает место рядом с Лили и Александром, забирается на диван с ногами, поджимает колени к груди и вновь заходится сдавленными рыданиями.

— Ты всё ещё не веришь, Эшли? — спрашивает Лили. У неё нет нужных слов, чтобы утешить её — только те, к которым она привыкла сама.

— Не знаю, Лили, — всхлипывает племянница. Головы не поднимает, и голос её звучит глухо и тихо. — Я уже ничего не знаю.

— В те дни, когда владыка обрушивает на нас свой гнев нельзя не верить, — мягко произносит Александр. — В такие дни спасти может только искренняя вера.

Рыдания стихают, и Эшли поднимает на них удивленный взгляд. Лили ободряюще ей улыбается. Знает, что поверить не так и просто — не всякую веру Спаситель посчитает искренней, не на каждую среагирует. Озлобленный и не способный угомонить собственный гнев уже второй день кряду, тот может и не разобрать, кого карает. Никогда Лили не видела такого жуткого шторма. Никогда не думала, что владыка может забрать так много людей.

Как никогда не видела и темной стороны доктора Харта. Сколько он провёл на Хемлок Айленд? Точно дольше двух лет, а она всего лишь однажды заметила в нём эту мрачность.

Всего лишь однажды — и то случайно.

В тот день ей хотелось серьёзно поговорить с отцом. Она никак не могла понять, отчего тот прекратил приходить на утренние службы и почему начал чаще запираться в своём кабинете. Не спускался на завтрак, не обедал вместе с ними и даже ужин забирал в кабинет; не улыбался миссис Стэнли и больше не играл с мистером Саммерсом в домино. Общался только с приехавшим на остров год назад доктором Хартом, словно за это время тот стал ему ближе их всех вместе взятых.

Лили находила это странным. Между отцом и обитателями Хемлок Айленд словно черная кошка пробежала, и главным его врагом отчего-то оказались Лили и Александр. На них обоих он смотрел особенно строго, хмуро и мрачно. Так, словно они делали что-то не так.

— Каковы прогнозы, Уильям? — тогда она услышала голос отца и замерла у дверей кабинета.

Они обсуждали болезнь. Неужели та всему причиной? Она пожирала его изнутри, подтачивала и не давала наслаждаться жизнью с былой силой. Ей казалось, что она перестала дышать в надежде услышать как можно больше.

— Неутешительные, — а голос доктора Харта непривычно серьёзный, мрачный. Ей стало страшно. — Болезнь прогрессирует, и мне кажется, что я мало чем могу помочь. Ещё год-другой — и всё.

— А как же лекарства, Уильям? Неужели не помогут и они?

— Сомнительно. Терапия — даже медикаментозная — тут бессильна, Ричард. Остаётся только ждать и надеяться, что мы сумеем предотвратить худший исход.

Худший исход? Лили до сих пор помнит, насколько неприятный холод спустился вниз по позвоночнику. Отец никогда не говорил с ней о том, каксерьёзно он болен, однако слова доктора Харта поставили всё на свои места. Болезнь прогрессировала так быстро, что ему оставалась всего пара лет.

Пара лет! А он заперся в своём кабинете и отказывается с ними общаться. В такие моменты стоит брать от жизни всё, а не… Лили недовольно скривила губы. Услышала, как подвинули в кабинете стулья, как закрыли окно.

За её спиной раздались шаги.