Ловушка

В какой-то момент ей начало казаться, будто они с Александром в ссоре, потому что стоило ей упомянуть его имя, и на лице отца тут же пролегала глубокая тень. Да и сам святой отец то и дело кривился, когда она говорила о ком-нибудь из родственников. Но ни тот, ни другой ничего ей не рассказывали.

— Ты единственная, кто верит столь искренне, Лили, — он улыбается ей, а его глаза будто сияют изнутри. Её пробивает дрожь, — от макушки и до кончиков пальцев — словно этими глазами смотрит на неё сам Спаситель. — И кроме тебя никто уже не желает молиться нашему владыке у его алтаря.

Его слова отвлекают. Засмотревшись, позволив себе поддаться магии его голоса, — этому мягкому, успокаивающему и тягучему звучанию — она выбрасывает из головы всякие мысли о погибшем отце. Сейчас она один на один с гласом владыки, и слушать должна лишь его одного.

Он знает, чего тот желает. Знает, чего желает она.

Не только молиться. Лили готова отдать тому всё что у неё есть и принять любой дар, какой он ей уготовит. Уже второй год как она заглядывает сюда прочесть одну из самых длинных, самых ярких молитв о любви к Спасителю и позволить Александру прочувствовать на себе эту любовь.

— Только твоя любовь поддерживает его, Лили, — он не сводит с нее глаз, когда руками пробирается под длинную юбку. Не в силах разорвать зрительный контакт, она послушно раздвигает ноги. — Ричард уже несколько лет как забыл о том, что значит по-настоящему, искренне верить.

Пальцами, будто щупальцами, он проникает внутрь неё, и она подмахивает ему бедрами. Приоткрывает губы, тяжело и часто дыша, цепляется за высокий, наглухо застегнутый воротник мантии, когда в отчаянии тянется за поцелуем. Его губы холоднее её собственных, а язык кажется нечеловечески длинным — она едва не задыхается, когда он проталкивает тот ей практически в глотку.

Снова и снова отдаваясь ему на жестких скамьях, в тесной исповедальне или у алтаря, Лили представляет себя в объятиях самого Спасителя. В фантазиях тот смотрит на неё теми же ярко-зелеными глазами из-под черной толщи воды.

— Кроме тебя, Лили, — шепчет он ей на ухо и прижимает к узкой деревянной скамье, заставляя обхватить его ногами за талию, — никто не понимает, насколько на самом деле могущественен наш владыка. Он всегда рядом.

Сейчас Лили кажется, что он к ней так же близко, как сам Александр — сливается с её телом, часто и размашисто толкается внутрь, ловит срывающиеся с губ стоны. Те эхом отражаются от высоких, сводчатых потолков часовни, и — она уверена — заставляют дрожать стеклянный витраж.

Пальцами она касается его светлых волос — то крепко сжимает их у самых корней, то тянет на себя за кончики. Они липкие, словно покрытые слизью. Или ей просто мерещится? Перед глазами пляшут цветные пятна, а длинные темные щупальца на витраже двигаются внутри освещенной солнцем пятиконечной звезды.

Пусть он заберет всю её любовь.

— Ты чувствуешь, Лили? — зеленые глаза сияют ярче полуденного солнца.

— Да-а, — одними губами выдыхает она. Застилающий сознание туман выхватывает из реальности лишь самые яркие пятна, Лили чувствует пульсирующее между её разведенных ног желание и чужое горячее дыхание.

— Наш владыка любит тебя в ответ, — и этот шепот сводит с ума.

Она выгибается под ним дугой, почти кричит, впивается ногтями в деревянную поверхность скамьи. В скольких местах та уже исцарапана? Много месяцев назад Лили перестала считать.

Хвост её окончательно растрепан, волосы спадают на покрытое испариной лицо, а длинная юбка задрана до самой груди. Лили выглядит изможденной, уставшей и счастливо улыбается, а Александр будто и не выдохся даже. Он застегивает и поправляет свою одежду, приглаживает чуть растрепавшиеся волосы и вновь берется за книгу.

Лили стыдливо одергивает юбку и садится с ним рядом. На самом деле ей вовсе не стыдно. Спаситель любит её в ответ — эта мысль окрыляет сильнее любой другой. И поведение Александра вовсе не огорчает.

Тот, как человек истинной веры, просто умеет себя контролировать.

— Сегодня особенный день, Лили, — говорит он на прощание, когда она поворачивает ключ в дверях часовни. — Ты ведь знаешь об этом?

— Сегодня очередное семейное собрание.

— И оно — особенное, — Александр улыбается, и впервые за эти годы она не может понять, что означает его улыбка. — Не переживай, ты всё поймёшь, когда придёт время. Уверен, владыка сам тебе расскажет.

Глаза Лили блестят от восторга. Она знает, что так оно и будет — когда ей наконец-то доведется услышать голос Спасителя, она будет готова. Неважно, что станут болтать родственники, увлеченные совсем другой верой. Здесь, на Хемлок Айленд, их боги не имеют никакой власти.

***

Лили стоит на пирсе и смотрит на приближающийся к острову катер. Ветер треплет её распущенные темные волосы, яркое солнце заставляет щуриться. В его свете морская вода кажется небесно-голубой и кристально-чистой — сквозь неё виднеется белый песок, кое-где можно заметить мелких рыб.