Ловушка для губернатора

– Еронко, кажется.

– Ну, Оля-то понятно, – сказала задумчиво Оксана. – А вот Владимир. Это интереснее.

– Смотрю, ты даже не отреагировала на Олю. Не ревнуешь? – поинтересовался Русаков.

– Ростислав Романович, вы уже большой. Сами разберетесь. А вот Еронко может что-то и рассказать. У него нюх хороший и тайное диссидентство.

– Тайное?

– Ну, да. Явное у нас не в чести, – она хмыкнула. – Ну, вот мы и приехали.

– Не хочется расставаться, – сказал Ростислав, открывая дверцу.

– Увидимся. На работе уж точно, – Оксана рассмеялась, ловко увернувшись от попытки Русакова ее поцеловать, и быстро побежала к подъезду.

В это время у него зазвонил телефон, и он отвлекся. Тонковидов.

– На завтра переносится.

– Что переносится? – не сразу понял Русаков.

– Поездка по области. Со мной поедешь.

– Хорошо. А как мешок?

– Какой мешок? – на этот раз не понял Тонковидов.

– Денежный.

– А…этот. Мешок как мешок. Они все одинаковые. С деньгами которые. Короче, завтра в девять выезжаем. Не опаздывай.

Глава двадцать вторая.

Шкадов вышел из машины и посмотрел вверх. Дом стоял на самом углу этого самого Садового переулка и оказался серой двенадцатиэтажной свечкой. Кое-как, очевидно, приткнули его на свободное место, а рядом ни стоянки толковой, ни детской площадки. Шкадову удалось припарковаться едва ли не впритык к углу дома. Неудобно, почти весь подход перегородил, да делать нечего. Он позвонил в домофон.

– Але, – ответил сонный дребезжащий голос. Искаженный домофоном, он звучал совсем уж тоскливо.

– Товарищ Салатов?

– Я, я…

– А я вам приз привез.

– А…ну да, заходите.

Щелкнул замок, и Шкадов оказался внутри подъезда. Тридцать пятая квартира оказалась на шестом этаже. В лифте пахло кошачьей мочой, гнилым деревом и кислой капустой.

Дверь в квартиру оказалась неожиданно крепкой, металлической. Дмитрий позвонил. Загремел звонок, затем металлическая цепочка и дверь открылась.

Лысеющий молодой еще мужчина с мокрыми темными редкими волосами и длинным носом вопрощающе смотрел на Шкадова. Потом на его лице мелькнуло что-то вроде понимания:

– А, ну да, приз, ну проходите-проходите.

На Дмитрия ощутимо дохнуло коньячным духом. Он даже испугался, что ему предстоит иметь дело с изрядно пьяным человеком, но все же на ногах Салатов стоял вполне крепко. В комнате, куда они прошли, царил изрядный беспорядок. Диван был разложен и не заправлен. На кресле валялись какие-то вещи. На журнальном столике стояла початая бутылка коньяка, бокал и криво порезанный лимон.

– Извините, – сказал Салатов, – Выпить не предлагаю, и даже сесть… Впрочем, если надо какие бумаги заполнить.

– Ну, сесть, не сесть, но присядем ненадолго, Артур Арнольдович. Поговорим.

– О чем это? – заволновался Салатов. – Приз давайте. Я распишусь.

– Приз потом. Сначала разговор, – Шкадов достал из кармана красную книжицу и махнул ею перед лицом ошалевшего официанта. – Уголовный розыск. Поговорим. Сначала не для протокола.

Он был готов к любой, даже резкой, реакции. Но Салатов как-то сразу обмяк и плюхнулся в кресло:

– О чем говорить?

– О ваших хозяевах, которых вы обслуживали в одном доме.

Салатов сделал паузу, потом потянулся к бутылке, но почти сразу поставил ее на место.

– Спрашивайте. Все расскажу. Они ж, суки, меня уволили. Как раз после этого. Пусть теперь попляшут.

– Вот и расскажете все подробно, – Шкадов пододвинул поближе к столу табуретку и включил в кармане диктофон.

– Вы вопросы задавайте. Мне так легче будет сообразить, – официант откинулся в кресле. – И я выпью чуть-чуть, чтоб успокоиться. Немного совсем. Ничего?

– Немного выпейте,– кивнул Шкадов. – Но совсем немного.

– Да я норму знаю.

Салатов, действительно, плеснул на дно бокала, выпил залпом, взял лимон и отбросил его в сторону.

– Ну, спрашивайте же…, – почти умоляюще сказал он.

– Так, за что же они вас уволили? – задал первый вопрос Дмитрий. Он особо не надеялся услышать сразу какое-то решительное признание, спросил, скорее, для затравки.

– А интересная история…, – Салатов хихикнул, – Я на кухне коктейли забирал. Там была еще Ивановна, повар. Ну и тут заходят двое: врач этот…фамилию забыл и Геннадьич, банкир, ну его у нас все знают…

Он сделал паузу, посмотрел на коньяк, но, видимо, сдержался и отвел взгляд.

– Ну, оба слегка датые…я-то на работе ни-ни. Ну, врач мне и говорит: ты, мол, посиди, отдохни, а то выглядишь плохо. Мы сами отнесем.

– Сами? – Дмитрий удивленно поднял брови.

– Ну и я удивился. Говорю, это ж моя работа, сейчас Кузьминична нальет и принесу. А они смеются: мы сами нальем. А я опять: не могу, мол, моя работа. Тут мне Ветров, так зло уже, хоть и с улыбочкой: слушайся, мол, а то на улице останешься. Ну, я психанул, поставил так поднос…громко и переодеваться пошел.

– Куда пошли?

– Ну, там комнатка есть, типа раздевалки или кладовки… Но я только начал переодеваться, ко мне Михалыч заходит и говорит: не дури, иди работай.

– А Михалыч это кто? – спросил Шкадов.

– Он вроде управляющего у Данилова или секретаря. Хрен его знает. Ну, короче, я слегка с ним пособачился, ну и пошел. А потом эта свистопляска началась. С Цветковым…