Ловушка для лжепринцессы

После обеда Куманта ушла, а горничные принялись наводить на меня красоту. Три часа спустя я сияла, как медный таз. Ни одного волосатого, неотскобленного и кремом ненамазанного места на теле не осталось. Злосчастное сиреневое платье с врезающимся в подмышки корсетом и широкой юбкой неприятно шуршало при ходьбе, но мои неудобства никого не волновали, хотя я несколько раз пожаловалась на то, что платье натирает. Вот и родись принцессой! Толку-то? Я даже посочувствовала синевласке. С каждым днём становилось понятнее, почему она сбежала из дворца.

Делегация из Ирвайса прибыла к торжественному ужину. Огромный зал для приёмов украсили цветами и светящимися кристаллами. Благоухание растений смешалось с ароматами еды.

Во время официальных представлений я чудом не ошиблась в титулах, но и блеснуть знаниями нового языка не удалось — по традиции гости говорили на гленнвайсском.

Как удалось не опозориться и не брякнуть лишнего во время протокольной части — сама не поняла, не иначе сегодня мой счастливый день. Лучше бы лотерейку купила, а не лицом торговала на встрече делегации. К счастью, наконец все условности были соблюдены, и гостей пригласили на следующую часть мероприятия — неформальный ужин.

Когда всех усадили за стол, моё место оказалось рядом с рыжим громогласным младшим (но на вид очень даже старшим) принцем Ирвайса. Обладатель коротко подстриженной бороды, ярко-рыжих кудрей и ореховых глаз, он явно старался за мной ухаживать, но сложно сказать, кто из нас больше тяготился этим вниманием — я или он сам. Для начала он с тоской проводил взглядом чересчур пахучие овощные рулетики, потом с явным сожалением отказался от крепкого алкоголя, предпочтя вино, от которого немного кривился. А после попытался положить мне руку на спину, но был остановлен разъярённым взглядом канцлера и недовольным моим.

После этого принц окончательно заскучал и принялся грустно посматривать за окно, на волю. Узкий ворот торжественной рубашки, видимо, натирал ему не меньше, чем мне корсет, поэтому он поминутно оттягивал накрахмаленную стойку воротника от могучей веснушчатой шеи. И каждый раз при взгляде на меня улыбался, но до того дежурно, что пару раз я невольно хихикнула над его попытками изобразить учтивость. Оба раза он воспринял это как знак ответного внимания, отчего затосковал ещё сильнее. Возможно, расстроился от мысли, что придётся отрабатывать постельную повинность вместо того, чтобы с кем-то набухаться и подраться. А что младший принц — отъявленный дебошир, было настолько крупными буквами написано у него на лице, что они даже не все уместились на мясистых покрытых длинной щетиной щеках.

— Мы были бы рады, если бы принцесса Гленнвайса почтила нас официальным визитом, — с явной надеждой на отказ вздохнул он. — В Ирвайсе красивейшие горы.

— Такие же, как и в Бейнне, — хмыкнул сидящий неподалёку канцлер. — А последнее время ещё и небезопасные.

— Ничего, скоро заключим мир, и всё станет, как раньше, — мелодично проговорила королева и одарила мужчин величественной улыбкой. — Вайсленир Варрианн, будьте добры, поведайте, как чувствует себя ваша матушка? Стало ли ей лучше после приступа?

— Значительно, — кивнул рыжий здоровяк, — но возраст всё равно берёт своё.

Ну да, если этот бородатый детина — их самый младший принц, то королева Ирвайса уже давно не молода.

— Позвольте поинтересоваться также здоровьем вашего батюшки. Как его самочувствие? — ласково улыбнулась Амаикка, но мне почудилось, что вопрос вовсе не праздный.

— Пока приемлемо. Мы уже готовимся к сложению его полномочий и коронации брата. Разумеется, вы получите приглашения на торжество, как только мы определимся с датой. Отцу давно пора отдохнуть от государственных забот.

— Какое везение, что у него столько сыновей, готовых взять эти обязанности на себя и занять престол.

В ответе Её Величества прозвучала некоторая двусмысленность, но рыжий принц её проигнорировал.

— За здоровье королевской четы Варрианнов, — поднял он бокал с вином, а потом осушил его махом. — А лично я против мирного соглашения и считаю, что вилерианцам необходимо надрать задницы. Распоясались, твари красноглазые.

Беседа за столом вдруг затихла, и все взоры обратились на принца. Голос у него был зычный — таким в кабаке пьяные песни орать, а не на светских раутах обсуждать погоду. И он это знал лучше других, оттого и тяготился возложенной на него дипломатической миссией.

— К чему война, когда можно решить проблему мирным путём? — проговорил король Гленнвайса и неожиданно обратился ко мне: — Ты согласна, Лалисса?

— Разумеется. Мирное урегулирование конфликта всегда предпочтительнее военной агрессии. В любой войне гибнут люди, а именно они и составляют государство и являются самой большой его ценностью, — отозвалась я.

Хоть иногда можно высказать позицию, которой действительно придерживаешься. Король, видимо, не ожидал от меня подобного пассажа и недовольно кашлянул, сверкнув глазами.