Ловушка для матери

Ни один человек, включая и меня, не знаменит настолько, насколько он это воображает. Назначив по телефону встречу, я, в воскресенье утром, нажал кнопку звонка дома на Западной Одиннадцатой улице и был впущен Мэри Фолтц. У нашей клиентки я не заметил никаких признаков тою, что она видела в газетах моё имя. Я помешал её занятиям музыкой. Закончив пассаж, она повернулась ко мне и вежливо произнесла:

— Доброе утро. Полагаю, у вас есть новости?

Мне страшно хотелось спросить, допила ли она в тот раз мартини, но я все же удержал себя.

—- Что-то вроде того... Если вы видели утреннюю газету.

— Видела, но не читала. Я никогда не читаю газет.

— Тогда я расскажу вам вкратце.

Я взял стул, пододвинул его к ней поближе и сел.

— Если вы никогда не читаете газет, то, думаю, не видели в четверг объявление мистера Вулфа.

— Объявления? Нет.

— Помните, я подумал, что пуговицы на комбинезоне необычны, и мистер Вулф согласился со мной. Объявление предлагало награду за информацию о белых пуговицах из конского волоса, и мы получили эту информацию. После некоторых маневров, которые не будут вам интересны, я поехал в пятницу утром в Махонак. Вы знаете, где находится Махонак?

— Конечно.

— Я заехал к женщине по имени Элен Тензер, так как узнал, что белые пуговицы из конского волоса делает она. Сейчас мы знаем о ней больше, хотя и не от неё самой. Она сделала пуговицы, которые были на комбинезоне ребенка. И младенец жил у неё дома. Домик маленький. В нем не жил никто, кроме неё и мальчика. Он пробыл там около трех месяцев.

— Тогда она — мать.

— Нет. По весьма веским причинам — нет. Я не...

— Но она знает, кто мать?

- Возможно. По крайней мере она знала, где и от кого получила ребенка. Но сна не расскажет об этом, потому что мертва. Она была...

— Мертва?

— Я же сказал вам. После короткой беседы с ней в пятницу утром я ушел, чтобы позвонить по телефону и попросить помощи, а когда вернулся к дому, там уже не было ни её, ни машины. Я провел три часа, исследуя дом. Я рассказываю только детали, которые требуются для того, чтобы понять ситуацию. Элен Тензер больше не вернулась домой. Вчера, в шесть часов утра, в Манхэттене, полицейский нашел в машине мертвую женщину. Тридцать восьмая улица, неподалеку от Третьей авеню. Она была задушена куском шнура. Этой женщиной была Элен Тензер. И машина была её. Вы бы все знали об этом, если бы читали газеты. Итак, она ничего больше не сможет нам рассказать.

Глаза Люси были широко раскрыты.

— Вы считаете... Она была убита?

— Да.

— Это ужасно!

— Да. Я хочу вам объяснить кое-что. Если полиция еще не знает о том, что я был там и прочесал весь дом, включая погреб, то скоро узнает. Также станет известно о том, что сразу после моей беседы с Элен Тензер, она уехала в машине. А спустя приблизительно четырнадцать часов была убита. Они захотят выяснить, зачем я поехал к ней. Поскольку мы были одни, а она мертва, то содержание нашего разговора им не будет известно. Но почему я приехал — это скрыть труднее. Станет ясно: я поехал узнать о пуговицах, но для чего? Кто настолько заинтересовался пуговицами, что нанял Ниро Вулфа? Они захотят узнать имя клиентки, фактически потребуют, и если они его получат, то вас пригласят в кабинет прокурора ответить на вопросы. Потом они придумают несколько версий, и одной из них, возможно, будет та, что ребенок не был оставлен в вашем доме и это просто выдумка. На деле — мальчик ваш, а все остальное — просто попытка прикрыть свою беспорядочную жизнь. Ваши друзья будут сильно шокированы. Главное...

— Нет!

— Что «нет»?

— Не спешите, — она нахмурилась и сосредоточилась. - Это не выдумка. Ребенок был оставлен в моём вестибюле...

— Уверен. Версия не самая плохая. Я знал и похуже. И так, если мы назовем имя клиента, вам причинят некоторое беспокойство. Если мы откажемся...

— Подождите минутку.

Она нахмурилась. Я подождал даже больше, чем минутку. пока она не пришла в себя.

— Мне кажется, я запуталась, — призналась Люси. — Вы считаете, что эта женщина была убита из-за... потому что вы поехали к ней? Вы ведь так сказали, или что-то вроде этого?

Я покачал головой.

— Совсем не так. Вернее употребить слово «возможно». Она была убита, возможно, потому, что кто-то не хотел, чтобы она рассказала о происхождении ребенка, оставленного в вашем вестибюле. Можно сказать и так: если бы расследование о ребенке не было начато и дело не дошло до неё, она не была бы убита.

— Вы считаете, что я ответственна за убийство?

— Нет, я этого не говорю. Это было бы глупо. Кто бы ни оставил ребенка в вашем доме с приколотой к одеялу запиской, должен был знать, что вы попытаетесь выяснить, откуда он взялся. Ответственность за убийство падает на него, и не стоит переносить её на себя.

— До чего все это мерзко, — она крепко вцепилась в стул. — До чего ужасно... Убийство!. Вы сказали, что я буду вызвана в прокуратуру. Вопросы, беседы...

— Но это случится, миссис Вэлдон, лишь в том случае, если мы назовем имя клиента.

— Почему вы не называете меня Люси?