Ловушка для папы

Высокий, тощего телосложения, что не удивительно, учитывая, какой строгий пост держат заключённые в пыточные кельи. Длинные, до лопаток, чёрные прямые волосы. А главное – глаза. Они будто горели неведомым холодным огнём. Мужчина, словно, не замечая вытянувшихся за его спиной вооружённых швейцарцев, прошёл по залу так, будто был не босиком, а в роскошных сапогах. Подошёл к свободному креслу, поддёрнул простые холщовые штаны, будто боялся растянуть и так бесформенные коленки, и опустился так уверенно, словно это кресло поставили именно для него. После чего положил ногу на ногу и внимательно обвёл строгим взглядом замерших в недоумении кардиналов.

– Имя?! – хотел грозно прикрикнуть Родриго, но голос в последний момент подвёл – сказался острый взгляд незнакомца. В результате из уст папы вышел неприличный писк.

Никто в зале даже не улыбнулся. Кроме доставленного еретика. Тот обнажил в открытой улыбке десяток ровных зубов и чёрные пустоты на месте выбитых, после чего снисходительно кивнул.

– Вы не понимаете, где находитесь что ли?! – Высоким, чуть дребезжащим голосом воскликнул Чезаре. Молодому человеку было неприятно видеть трепет всемогущего отца перед каким-то недомученным нехристем, и он попытался исправить ситуацию.

– Почему же. Понимаю, – вежливо ответил пришелец. Диалог шёл по-кастильски. Как ни странно, это был родной язык для большинства присутствующих. Но не для доставленного. Он литературно правильно строил фразы, но слова произносил с гортанным акцентом, свойственным жителям норманнских княжеств. – Если бы меня вновь привели в пыточную, я бы ждал очередных издевательств псов божьих, силящихся понять то, что не может вместить их примитивный мозг. Но, как я понимаю, меня привезли в конклав. Самое изолированное помещение Ватикана. Знаете, святые отцы, я как-то не жду, что именно здесь свершаются казни. Максимум, отравления.

Он вновь обратил взор на папу, и тот неожиданно для себя смутился. Но взял себя в руки так быстро, что никто ничего не заметил. Облизал неведомо с чего пересохшие губы и спросил:

– Так как вас прикажете называть?

– Зовите меня Бонд. Джеймс Бонд.

– Бонд? Не из шотландских ли Бондов вы будете? – Родриго нащупал привычную почву для разговора и несколько расслабился.

– О, нет, – пришелец отрицательно повёл рукой перед собой. – Из самых, что ни на есть, английских. Именем моего предка даже названа улица в Лондоне. Точнее, будет названа.

– Будет? Вы очень самоуверенны. Но сейчас речь не об этом. Сеньор Бонд, если я правильно понял изученные документы, вам каким-то образом стала известна проблема, свалившаяся на весь католический мир. Верно?

– Неверно, папа. Или лучше дон Родриго?

– Посмотрите на меня. Я ради вас даже надел на голову тиару. Конечно же, папа. Однако, продолжим.

– Не возражаю. Но вы не до конца понимаете всю глубину проблемы, па-па. – Последнее слово он произнёс раздельно, так что оно прозвучало даже несколько издевательски. – Проблема стоит не перед католическим миром. Она может погубить всю европейскую цивилизацию. Вы слышали песню: «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья, а затем, мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем.»

Кардиналы дружно, как китайские болванчики помотали головами.

– Всё верно. Вы не могли её слышать. Это песня родом из детства предводителя американских варваров – Павла Моторина. И я думаю, теперь вам будут более понятны его жизненные установки.

– Но вам-то откуда это всё известно? – не удержался Ринальдо Орсини.

– О! – Джеймс Бонд поднял палец. – Это сложный технический вопрос, аналогов которому пока нет в мире. Вы уверены, что эта информация должна быть предана огласке?

Он внимательно обвёл сидящих вопросительным взглядом, насладился всеобщим молчанием, и продолжил:

– На данный момент достаточно знать, что я послан в мир именно для того, чтобы остановить победное шествие краснокожей чумы по континенту. И имею для этого все средства.

– Поведать о которых вы, как я понимаю, не желаете.

– Поверьте, дон Родриго, не та это информация, которую стоит распространять в достаточно широком кругу. И так уже ваши верные, но крайне неумные, слуги, в своих потугах найти руку врага человеческого даже там, где её отродясь не было, испортили моё оборудование. И мне, а главное, вам, было бы очень неприятно лишиться остального.

– Ну а мне, только мне одному, вы могли бы рассказать вашу историю, синьор Бонд?

– Вы можете звать меня «дон». Мой род достаточно славен, чтобы передавать титул лорда.

– Хм… – повёл головой папа. – Лорд Бонд. Это очень странно. Я никогда не слышал, чтобы Яков первый так титуловал своих подданных.

– Короля, даровавшего моему роду этот титул, звали Георг. Из Виндзорской династии.

Он с лёгкой усмешкой посмотрел на ошеломлённое лицо Александра шестого и еле заметно кивнул. Папа, будто получив разрешение этим кивком, растянул губы в искусственной улыбке.

– С вами, дон Хайме, не соскучишься. Поэтому, я хочу пригласить вас на чашку настоящего китайского чая ко мне в апартаменты. Вы уже пробовали этот напиток?