Ловушка для папы

– Ой! А я и не сказала, да? – она испуганно взглянула на застывшее лицо собеседника, и вдруг, будто капсюль пшикнул, хихикнула в спешно подставленный к губам угол передника. – А мы слуги-то. Его величество, значит, в неизмеримой милости своей, как назначил нищего пьяницу домовладельцем, так и предал ему поварёнка с полковой кухни, это я про Мигеля, если вы, ваша милость, ещё не поняли, ну а при нём, при поварёнке то есть, и я обреталась. Мы уж, почитай, годов десять, как душа в душу с суженым, значит, моим, храни его Мадонна.

– То есть вы здесь одни живёте.

– Нет, зачем одни?

– А с кем? – Свиньин непроизвольно подобрался.

– Вот, вам теперь служить будем, ваша милость. У вас же, поди, никого на свете и не осталось, ни домом управителя, ни самого завалящего дворецкого. Вот я у вас одна за всех них и буду отдуваться. А Мигель так и останется в таверне. Нам же, ваша милость, лучше. Он каждый вечер с кухни приносит такую еду, что хоть его величество Фернандо обратно зови да за стол сажай. А вам, поди, слуги хоть какие-никакие нужны. Как же так можно, чтобы благородный идальго, да вдруг без единого слуги? Нет, никак такого допустить не получится.

– Тебя как зовут? – безапелляционно прервал болтушку Василий.

– А? Я-то? Да Анна Мария я. А вам, так ведь как хотите, хоть на Анну буду отзываться, хоть на Марию. Для вас мне лишнего имени не жалко.

– Зачем я тебе здесь нужен, Анна Мария? И не говори, что решила служить мне по зову сердца.

– Ой! – совсем как наседка встрепенулась женщина. – Что ж я вас заговорила совсем, а у самой бельё ещё не…

– А ну, стой! – грозно прикрикнул Свиньин. – Говори немедля, зачем я тебе здесь нужен?

– Ну, вы только не обижайтесь, ваша милость, – вновь затараторила Анна Мария. – А только власть-то в городе сызнова поменялась. Я ведь сегодня с самого спозаранку на рынок, ну базар по-ихнему, хотела сходить, думала, проснётся его милость, спаситель, а я ему рыбки жареной и поднесу. И вот собралась я, корзиночку прихватила, и как добропорядочная служанка, значит, по улочке на рынок-то и пошла. А там они… Ох и страшные… И идут всё по три да в пять рядов. И сапогами своими по камням, значит, так «грррум, грррум…». Ох и перепугалась я, а всё одно, думаю, проснётся новый хозяин, это я про вас, ежели ещё не поняли, так кормить его так и так надо. Ну и собрала смелость, значит, в кулачок, ползу вдоль заборов-то, чтобы на глаза лишний раз не попадаться.

– Анна Мария, ближе к делу.

– Дак а я про что, ваша милость? Это ж ведь оно то самое дело и есть. Рынок-то ведь они весь, как есть, разогнали. Я пришла, а там только два карасика мелких в пыли хвостиками трепещут, да так, бедняги, жалобно… А всех торговцев, вот сколько их было, эти самые серые, прямо как коровье стадо, гонят к какому-то там своему дому. Ну, я со всех ног сюда прибежала.

– Ты мне зубы не заговаривай!

– Ой, не смотрите на меня так грозно, ваша милость. А то серые пугают, тут вы ещё своими очами, как ангел предвестник… Я тогда и подумала, значит, что ежели новая власть сюда кого своего заселить захочет, то как увидит одних простолюдинов, тут же пинка под зад оформит и не задумается. А ежели тут будет кто благородный обитать, то ещё лишний раз остановятся, а там, глядишь, и наоборот, на службу оформят, а значит, и дом с прислугой оставят во владении. Вот, значит, как.

Тут, будто дождавшись окончания торопливой речи, с улицы постучали. Василий посмотрел на забор, который скорее можно было назвать стеной – каменный, оштукатуренный, покрытый сверху побелкой, он имел длинную неширокую крышу, видимо, для защиты от дождя. Калитка вполне соответствовала своему назначению – крепкая, дубовая, с толстым засовом. Свиньин торопливой дробью сбежал со второго этажа и громко крикнул:

– Кого принесло с утра пораньше?

– Открывайте, не заставляйте нас ломать ваш дом, – не менее грозно ответили снаружи.

– Вот, ваша милость, – незаменимая Анна Мария протягивала ему длинную шпагу без ножен.

Василий схватил оружие и резким движением толкнул засов внутрь забора, после чего дёрнул калитку на себя. У входа в дом полукругом стояли четверо серых солдат. Ещё один, с более строгим видом, хотя и не отличающийся от остальных формой, располагался прямо перед ним.

– Чего вам надо? – недовольно спросил случайный хозяин.

– Меня зовут капитан Стюарт Маверик, я временный комендант города…

– Вы капитан или стюард? – не дал договорить Василий.

– О, Стюарт – это только имя. Оно вовсе не означает того, что я чей-то слуга. Вот вас, к примеру, как зовут?

Свиньин сделал шаг назад, изысканно поклонился, и произнёс:

– Дон Базилио де Совиньи к вашим услугам, идальго.

– Вот видите, ваше имя Базилио, что означает «король». Но вы же, как я понимаю, не являетесь королём?

– Ни в коей мере! Страной справедливо правят их величества Фердинанд и Изабелла, и дай им Господь долгих лет жизни и царствования.