Ловушка для потерянной души

А они смотрят осуждающе одинаковыми глазами с одинаковых лиц, которые совсем уже не похожи на человеческие. Шевелят губами тихо, словно шепчут одно единственное слово, оно складывается в столь знакомое короткое имя, мое. И кружат вокруг, как стервятники, извиваются, как темные тени в глубоких углах. Касаются меня, гладят холодными пальцами лицо, дергают за волосы. И все шепчут, зовут по имени, которое стало мне ненавистно. Пытаюсь оттолкнуть их, ударить, но попадаю лишь в пустоту. Тени набрасываются, хватают, сжимают, не дают дышать. Закрывают собой весь мир.

Никто.

Невидимый бой. Он идет в душе каждого. Глубоко внутри смешиваются чувства и мысли, делят между собой душу. Это хуже пытки. Отталкиваю страх, разгоняю по углам. А он выползает вновь, стелиться по холодным камням пола камеры, шепчет что-то, вытаскивает самые ужасные мысли. Он не устает, не сдается. Он везде. А у меня нет больше сил. Я снова в клетке. Вот, каково быть человеком. Каждый миг боишься за свою хрупкую жизнь. Цепляюсь за решетку, смотрю в темный коридор, вдыхаю затхлый воздух в надежде почувствовать запах свободы. Она так далеко, что не дотянуться.

— Перестань уже, — внезапно у страха прорезался новый голос. Настоящий, звонкий, реальный. Поселился в одном из темных углов и шевелится. До этого пугал тихим шепотом.

— Кто ты? — прислоняюсь спиной к решетке, устав от бесконечных попыток сломать прутья. Это тело намного слабее прежнего.

— Будешь так себя мучить — вид не товарный будет, — продолжил голос. Мотаю головой, вглядываюсь в темноту. — Меня Линсан зовут, — зашевелилась темнота в углу, стала действительно реальной, подползла к решетке. Ее силуэт едва угадывался от тусклого света в самом конце коридора, где начиналась лестница.

— Тьяра, — со второго раза удается поймать ее узкую ладонь.

— Перестань уже это. Не выбраться отсюда, пока Салих не разрешит. — Она постучала пальцами по решетке. Дышать стало легче, видя, что здесь есть кто-то еще.

Молчу. Очень много вопросов, но задать не могу, не удается поймать ни один из них. Боюсь выглядеть еще глупее.

— Нас тут много, — улыбается тень. — Да, девочки? — темный коридор ответил ей тишиной. Вглядываюсь в него, пытаюсь рассмотреть другие тени в камерах напротив. — Это они стесняются просто, — тень передернула плечами. — Мне так одиноко, а они молчат. Открывают рот только чтобы еще больше напугать меня. Никто не хочет со мной разговаривать. Ты ведь будешь со мной говорить? — пододвигается вплотную, ощущаю тепло ее тела.

— Буду, — киваю, хоть меня и не видно. Когда кто-то есть рядом не так страшно. Сжимаюсь в углу, обнимаю себя руками. Шелк тонкого платья совсем не греет. Кажется, впитывает в себя окружающий холод. — Как ты здесь оказалась? — спрашиваю, пытаюсь угадать ее лицо в темноте. — Тебе не страшно? — ее голос не кажется испуганным.

— Не помню, — опять шевелится. — Кажется, это было очень давно. А страх… Он устал. Да и не так плохо, когда я тут не одна. Да, девочки? — приникла темным пятном к решетке, обвила прутья пальцами, просовывая самый кончик носа в коридор. А в ответ снова гнетущая тишина, в которой слышно лишь наше дыхание. — Опять молчат, — вздыхает, отползает от решетки в свой темный угол в дальнем конце камеры.

Затихла там, слившись с тенями, будто и нет никого. Может, я схожу с ума? Живот скрутило болезненной судорогой. Сжимаюсь, давлю на него холодными руками, а он бунтует, ворчит, как живой, просит чего-то. Отползаю от решетки, тоже забиваюсь в угол, противоположный тому, где сидит Линсан. Темнота обступает со всех сторон, убаюкивает тишиной. Почти поддаюсь ее уговорам о сладком сне с видениями чудного мира.

Шаги. Они гулким эхом пролетают мимо, теряются в глубине темного коридора, прячутся в пустоте камер. Уже слышны обрывки слов. Металлический звон ключей дразнит свободой.

Сердце забилось чаще. Сгустился мрак, снова стал пугающим. Сжимаюсь, забиваюсь в угол в надежде слиться с каменной стеной. Звон ключей совсем рядом. Сверкнул холодными бликами металла в далеком свете мутного фонаря. Царапает непослушный замок нашей камеры. Перед глазами снова та тюрьма. Темные фигуры Арри и миссара за решеткой. Они так похожи на эти, что сейчас копаются в замке. Страх все сильнее набрасывается, стремиться поглотить бурным потоком. Лишает сил. Даже руки дрожат так, что срываются с острых коленей, которые обнимаю, спасаясь от холода.

— Нет, пожалуйста, — всхлип звонкого голоса, который недавно спас меня от страха. Теперь он ранит, заставляет дрожать еще больше.

— Заткнись, блаженная, — рычит одна из теней. Рывком открывает дверь. Жалобно гудит решетка от ее удара.

— А вторую точно нельзя? — уточняет другая тень.

— Даже не вздумай! А то Салих тебя в евнуха превратит, — отталкивает его в сторону первый. Входит в камеру, рушит хрупкую тишину громкими шагами. — Сюда иди, солнышко, — слышу улыбку, которая вызывает отвращение. — Не заставляй нас доставать тебя силой.