Ловушка для простака

– Это она вам так сказала! Но что помешало ей, скажем, написать, хотя бы анонимно, в полицию, сообщив сведения, которые позволили бы нам снова открыть дело? Ведь не следил же за ней тот парень круглые сутки, черт возьми! На работу-то она ездит одна? Я всерьез опасаюсь, как бы вам опять не навещали лапши на уши!

– Мина не лгала.

– А чем вы можете это доказать?

Вне себя от раздражения, Сенталло невольно повысил тон.

– Да, у меня есть доказательства, но вы их не поймете, инспектор! Слезы Мины все рассказали мне и о ее стыде… и о страхе…

– Согласен, она боится, но… кого?

– Да кого же, как не своего приятеля Вилли?

– А, может, вас?

– Меня?

– Допустим, вы приняли желаемое за действительное и ваша Мина (раз уж теперь она зовется так) – сознательная сообщница тех, кто решил взвалить на вас свое преступление. Столкнувшись с вами, девушка пугается – ясно же, что, если полиция начнет пересматривать дело, ей не отвертеться по меньшей мере от нескольких лет тюрьмы. И Мина принимается разыгрывать трагедию. Чтобы вас умаслить, она изображает несчастную запуганную девчушку. Хорошо зная ваши слабости, она шепчет о своей любви к вам. А на самом деле юная особа только и мечтает поскорее унести ноги, ясно? Унести ноги и предупредить своих дружков, что вы на свободе и готовы задать им жару. Да, ваша Мина и впрямь испугалась, но именно вас, Людовик!

Совершенно уничтоженный, Сенталло не знал, что ответить. Логика, казалось, на стороне Франца, и тем не менее, сам не зная почему, Людовик продолжал верить в искренность Мины. Может быть, из-за того, как она бросилась в его объятия на Шютценштрассе, из-за интонаций голоса, из-за нежности в глазах… Зачем столько ухищрений, если достаточно было всего-навсего сказать, что она – совсем не Дженни, которую он разыскивает! Сенталло вспомнил, что сначала едва узнал девушку. Вертретер наверняка ошибается, но он, Людовик, никак не может подыскать нужных доводов… А полицейский холодно и безжалостно продолжал перечислять то, что считал доказательствами двойной игры и лицемерия Мины:

– Вы понятия не имеете, где она живет, не так ли? И даже забыли поинтересоваться адресом магазина. А по каким причинам вы не проводили девушку до работы? Вроде бы это подсказывала элементарная логика! Так что помешало вам вместе сесть в трамвай? Однако вам ничего подобного и в голову не пришло, а Мина, конечно, не предложила! Странное поведение для неожиданно воссоединившихся влюбленных, вы не находите?

О да, теперь Людовику это тоже казалось странным, но что он мог поделать? Только продолжать верить и ждать десяти часов. Либо Мина придет и полицейскому останется лишь принести извинения, либо она снова исчезнет – и тогда Сенталло придется признать, что его в очередной раз обвели вокруг пальца. Но до десяти часов он не желал больше говорить обо всей этой истории, рассуждениями он сыт по горло. Так Людовик и сказал Вертретеру. Франц согласился заключить это своеобразное перемирие.

– Ладно… Пойдемте ужинать. Эдит приготовила фондю[4], и уж такой вкуснотище нельзя не воздать должное! Впрочем, что бы мы еще ни наговорили друг другу, это ровно ничего не изменит.

Вечер прошел довольно тускло – не помогло даже напускное оживление Вертретера. Людовику казалось, что стрелки часов застыли на месте, а Эдит держалась отчужденно – видно, все еще переживала разочарование. Болтал один Франц, так что разговор быстро превратился в монолог, в который остальные сотрапезники лишь время от времени вставляли какую-нибудь вымученную односложную реплику. Даже когда Сенталло уронил кусочек хлеба в соус – за что обычно полагается шуточный штраф, никто и не подумал улыбнуться. Наконец пробило девять часов, и Эдит стала смущенно собирать тарелки. Мужчины пересели в кресла, и полицейский закурил.

– Если Мина придет на свидание, ради бога, Сенталло, не отпускайте ее больше! – проворчал он.

– Положитесь на меня!

– Пусть даже девушка расскажет вам кучу подробностей, помните, все это ничего не даст, если она сама не выступит свидетелем и не подпишет показаний! Правосудие может решиться на пересмотр дела, имея к тому лишь очень серьезные основания, скажем, выслушав исповедь виновных!

– Я не хочу, чтобы у Мины были неприятности!

– Наказание она получит независимо от того, нравится вам это или нет, но тут можете рассчитывать на мою помощь – уж я от души постараюсь, чтобы с вашей милой обошлись не слишком сурово и она отделалась каким-нибудь порицанием.

– Вы мне обещаете?

– Обещаю. А теперь нам пора. Я тоже пойду с вами.

– Но если вы пойдете…

– Спокойно, я не побеспокою вашу Мину, даже если она снова уговорит вас отпустить ее.