Ловушка для вексари

– …И зверь из Чащобы услышал тебя, Кара! Услышал и повиновался! Мне вот хотелось бы знать: почувствовала ли ты, как он пировал? Ощутила ли на губах вкус крови того человека?

– Ты лжёшь!

– Сама знаешь, что не лгу. Я почувствовал твою ненависть, Кара, и тогда я понял, что в тебе есть семя истинной тьмы. Надо только дать ему время расцвести. Я ждал, пока ты достигла двенадцати лет и вошла в полную силу, и тогда я велел одному из моих Наблюдателей отвести тебя к гримуару. Я надеялся, что его влияние поможет тебе принять зло, жившее в твоём сердце, и тогда-то ты возвратишься ко мне, чтобы обучиться всему, что следует знать вексари. Однако ты, по какой-то необъяснимой причине, отвергла могущество гримуара, отреклась от своей истинной природы и спасла этих людишек из твоей деревни – спасла, когда тебе надлежало их уничтожить! И тогда я понял, что ты никогда не согласишься сделаться моей ученицей. Поэтому я отправил старую ведьму, чтобы она обучила тебя вместо меня. Так или иначе, ты была нужна мне могущественной. А что до тьмы – я знал, что тьма придёт позднее. Тьма всегда приходит.

Кара смотрела вверх, на сомкнутые кроны, жаждая, чтобы хотя бы несколько солнечных лучей отважились проникнуть в это проклятое место. «Правда ли это? – гадала она. – Неужели я и в самом деле ответственна за смерть Бэйли Риддла?» Слова Сордуса пробили скорлупу давно позабытых воспоминаний. Она вспомнила, как лежала в постели, как жгло глаза, но плакать она уже не могла, и как всем сердцем желала, чтобы с этим гнусным дядькой, который смеялся над мамой, случилось что-нибудь ужасное…

«А вдруг Сордус прав? Вдруг во мне и в самом деле живёт тьма? Вдруг она рано или поздно возьмёт верх, и это только вопрос времени?»

И тут её руки, точно прохладный бальзам, коснулась ручонка Таффа. Тафф заорал на Сордуса:

– Может, ты могучий, и страшный, и старый, но о моей сестре ты ничего не знаешь! Ничего! Она спасла мне жизнь! Она спасла жизнь стольким людям, что я даже цифр столько не знаю, чтобы их всех сосчитать! Она храбрая, и добрая, и…

Тут он запнулся и обратился за помощью к Каре.

– Как сказать «не злая»?

– Просто «хорошая», наверно, – ответила она.

Тафф снова обернулся к Сордусу.

– Она очень, очень хорошая! – сказал он. – И что бы ты ни говорил и ни делал, от этого ничего не изменится! Не знаю, зачем ты притащил её сюда, но она никогда не станет тебе помогать! Никогда!

Сордус опустил своё лицо к лицу Таффа, ухватил мальчика за подбородок двумя пальцами-прутьями и принялся вертеть его голову из стороны в сторону, будто фермер, оценивающий телёнка на рынке.

– Интересно, – сказал Сордус. – О тебе-то я и не подумал. Брат. О том, какой вред твоё влияние может причинить моей хрупкой вексари.

– Не трогай его! – вскричала Кара. Однако прежде, чем она успела вмешаться, качели выпустили коричневые усики, которые обвили её запястья, вынудив остаться на месте. Сордус щёлкнул пальцами, и пригоршня земли залепила Каре рот. Во рту она мгновенно превратилась в чёрную, липкую субстанцию, которую невозможно было выплюнуть.

– Тсс! Дай мне поговорить с мальчиком наедине.

Лесной Демон потыкал Таффа в щёку пальцем, острым, как заточенный колышек.

– Даже и не знаю, – сказал он. – Возможно, единственное, что стоит между Карой и её истинной природой – ещё одна семейная трагедия?

Кара изо всех сил пыталась вырваться, но бесполезно: лиана была прочнее цепей.

Сордус ткнул ногтем в мягкую кожу на шее Таффа.

– Именно в отчаянии рождается истинное зло, – сказал Сордус. Он порылся в складках плаща. – Но ты не бойся. Я тебя не убью. У меня есть идея получше.

В пальцах-прутиках он держал чёрное семя.

Тафф заорал – и ничего хуже придумать не мог, потому что это дало Сордусу возможность раскрыть ему рот прежде, чем он успел стиснуть зубы. Лесной Демон запрокинул Таффу голову и опустил семя ему в рот.

Давясь земляным кляпом, Кара выкрикнула то самое, что хотел услышать Сордус. Был ужасающий момент, когда она думала, что уже поздно и что Тафф потерян для неё навсегда, однако семя осталось висеть между губ Таффа, а Лесной Демон обернулся к ней.

– Что-что? – переспросил он.

Лианы отпустили Кару, и липкая субстанция у неё во рту вновь сделалась обычной землёй. Давясь и отплёвываясь, Кара повторила:

– Я буду… помогать тебе… Я… сделаю всё, что захочешь.

– Знаю, – сказал Сордус. – Я это знал ещё с тех пор, как тебе было пять лет.

Он выпустил и Таффа, и семя. Тафф упал на колени, хватая воздух ртом. Семя ушло в землю. Не прошло и минуты, как из земли показался одинокий цветок, рассекающий воздух острыми, как ножи, лепестками.

Кара опустилась на колени рядом с Таффом. Мальчик весь дрожал, но был невредим.

– Знаешь ли ты, как вышло, что я оказался пленником этого острова? – спросил Сордус.

Кара кивнула.

– Мне Мэри рассказывала. Ты дал гримуар одной девочке. Много людей погибло, и тогда вексари по имени Риготт выследила тебя и пожертвовала жизнью, чтобы ты больше никому не мог причинить зла.

– Так это рассказывают тут, в Кале-Мальте, – сказал Сордус. – Но тебе в этой истории ничего не кажется странным?