Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней

В определенном смысле время на стороне России, хотя и не по той причине, которая обычно приводится [т. е. не по марксистским причинам, указывающим на то, что в долгосрочной перспективе капитализм все равно обречен].

Вряд ли со временем ее сила в сравнении с силой Запада вырастет – возможно даже, что наоборот. Но время выявит некоторые из внутренних слабостей западной позиции, слабости, от которых страдает любая демократия, и уже тем более их совокупность, когда дело доходит до игры в политику силы. Ведь эта игра требует терпения, решимости, остроты зрения, отсутствия иллюзий, бесстрашия перед тактическими ходами и упорства, позволяющего не поддаваться видимостям и не уступать эмоциям[36].

Вывод статьи в следующем: «Сила Гитлера заключалась не в накоплении больших экономических ресурсов, а в вялости демократических стран, в отсутствии у них трезвомыслия и смелости. Ответ на загадку силы России следует искать в Вашингтоне».

Изобретение «холодной войны»

Вашингтон через несколько недель попытался дать свой ответ на эту загадку. В июле Джордж Кеннан, сотрудник Государственного департамента, который писал под псевдонимом «X», опубликовал статью под названием «Истоки советского поведения». Сначала она вышла в «Foreign Affairs», а потом в журнале «Life», где ее прочитали миллионы. В ней Кеннан объяснял, почему в долгосрочной перспективе Россия проиграет.

Статья основывалась на «Длинной телеграмме», которую Кеннан послал весной 1946 г. своим вашингтонским руководителям из Москвы, куда он был в ту пору откомандирован, разъяснив в ней, что русских больше нельзя считать чьими бы то ни было союзниками. Рузвельт до самой своей смерти в апреле 1945 г. лелеял надежду, что Россия и Америка смогут совместно «надзирать» за послевоенным миром. Кеннан хотел, чтобы администрация Трумэна признала, что это фантазия. Русские не были заинтересованы в том, чтобы делать что-то вместе с США, разве что поставить страну на колени. Это был безжалостный идеологический режим, стремящийся к краху западной демократии. С ним нельзя было договариваться. Его следовало сокрушить. Кеннан хотел показать некоторые способы, помимо военных, позволяющие достичь этой цели.

«Длинная телеграмма» была внутренним правительственным документом, написанным для того, чтобы ответственные лица познакомились с реальным советским мышлением. Статья 1947 г. тоже не была предназначена для широкой публики (сначала она была написана в качестве частного доклада министру обороны Джеймсу Форрестолу). Однако Кеннана убедили, что она, если опубликовать ее анонимно, будет полезна и более широкой аудитории. Поскольку она вышла вскоре после обнародования Трумэном его доктрины по защите свободы, ее, естественно, посчитали обоснованием этого подхода. Позже Кеннан посчитал, что его слова были подвязаны под пропагандистскую кампанию. Однако в самой этой статье он пошел дальше, чем в телеграмме. В 1947 г. он не только представил истинную природу сталинского режима, дабы развеять иллюзии о том, что с ним можно иметь дело. Он заключил его поведение в рамку исторической судьбы. В «Истоках советского поведения» будущее столкновение между демократией и ее врагами изображалось как битва двух разных видов судьбы. Советы сами попали в ловушку собственной судьбы. Если бы западные демократии могли это осознать, их судьба могла бы одержать верх.

Кеннан чувствовал, что Советы оказались в ловушке по двум пунктам. Во-первых, это была ловушка их полной зависимости от принуждения и подавления свободы слова. Политикам, чья власть основывалась на силе, слишком опасно пробовать альтернативы. Они застряли на выбранном ими пути абсолютного государственного контроля. Отчасти это помогло им стать более приспособленными, чем демократии. Сталин мог заставить своих людей делать и терпеть такие вещи, о каких ни один американский президент не мог бы и мечтать. Но в долгосрочной перспективе советская система не сможет адаптироваться. Она не могла дать своим гражданам слово в управлении государством, не подвергая весь режим в целом дестабилизации.