Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней

Кризис 1947 г. был довольно суровым: казалось, что Европа подошла к экономическому краху, а США находятся на грани войны с СССР. Однако главным вопросом этого года был вопрос о том, смогут ли демократии проявить дальновидность. Наиболее важные споры 1947 г. касались способности демократии посмотреть за горизонт актуального кризиса и каким-то образом использовать свои долгосрочные преимущества. Эти споры определили условия «холодной войны». Также они сыграли ключевую роль в ее завершении, которое наступит через много лет. Однако они не могли добиться конечной цели – научить демократии управлять собственной судьбой. Это превосходило их возможности.

Неопределенная победа

В исторической памяти народов западных демократических стран Вторая мировая война запечатлелась как «хорошая» война. Это было неизбежное столкновение со злым врагом, которое имело выразительный исход. Первая мировая война, напротив, запомнилась как нечто гораздо более двусмысленное. Ее неизменным символом стала бессмысленная окопная война. Она была состязанием, которого можно было избежать, принесшим множество страданий и решившим очень мало вопросов. При этом оно создало условия для будущих катастроф. Однако с точки зрения демократии это противопоставление ошибочно. Первая мировая война была столкновением, которое по мере своего развития приобретало все более ясные очертания. Оно началось как борьба между обширными империями, но потом превратилось в схватку между демократией и автократией, которую выиграли демократические страны. Во Второй мировой войне все получилось наоборот.

В действительности конфликт 1939–1945 гг. состоял из двух разных войн. Первая, с 1939 по 1941 г., была борьбой демократии и ее врагов, которую демократические страны на самом деле проиграли. Немногие люди, посмотрев на карту Европы летом 1941 г., подумали бы, что демократия способна тягаться с Гитлером. Второе противоборство, с 1941 по 1945 г., стало грандиозной борьбой обширных империй, которую выиграли США и Советский Союз. В результате фашизм был уничтожен, в том числе в его японском варианте. Но в 1945 г. было намного сложнее, чем в 1918, истолковать исход войны как безусловный триумф демократии. Подданные Сталина гибли десятками миллионов, чтобы сокрушить Гитлера, под принуждением, которое с точки зрения демократии казалось едва ли не гротеском. США, как и в Первой мировой, предоставляли деньги и материальные ресурсы, но человеческие ресурсы в основном были советскими. Демократиям нужна была эта помощь, чтобы противостоять нацизму как проекту, готовому умереть, но не сдаться. Конфликт 1914–1918 гг. было очень сложно считать однозначной борьбой за демократию, пока из него не вышла Россия. И наоборот, конфликт 1939–1945 гг. было сложно считать такой однозначной битвой за демократию, когда Россия в нее вступила.

Сталин на словах поддерживал западные идеи демократии – включая необходимость выборов в Восточной Европе – на конференциях военного времени, проводившихся ради того, чтобы заложить основы послевоенного урегулирования, – сначала в Тегеране (1943 г.), затем в Ялте (1944 г.) и Потсдаме (1945 г.). К 1947 г. стало ясно, что его обещания ничего не стоят. Сталин был заинтересован лишь в тех выборах, в которых выигрывали коммунисты. В противном случае никаких выборов просто не было. На этих конференциях во время войны высветилось еще одно фундаментальное различие между Первой и Второй мировой войной. В 1945 г. не было ни одной попытки созвать международную мирную конференцию, чтобы определить условия нового мирового порядка. Воспоминания о случившемся в Париже в 1919 г. были еще слишком живы. Зато крупные игроки попытались прийти к некоторым соглашениям между собой. Это привело к двум последствиям. Одно состояло в том, что ни о чем особенном договориться не удалось, поскольку все зависело от будущих отношений США и СССР. Другое – в том, что не было выработано единой схемы для нового мирового порядка. Демократии, созданные после Второй мировой войны, родились не в одно мгновение и не под гром аплодисментов. Они возникали постепенно и по-разному, неуверенно выбираясь на свет. Перспективы демократии оставались открытыми и нерешенными.

Однако к 1947 г. возникло ощущение, что время уходит. Появился страх, что пока мир ждет, Советы будут душить демократию везде, где только смогут. Разумная сдержанность относительно перспектив демократии была лучше гордыни. Однако сдержанность не давала ответа на вопросы в чрезвычайной ситуации. Требовалось нечто большее.