Ложь

Но он не смог жить, как прежде: случившееся всерьез повлияло на его восприятие мира. Ему пришлось ощутить холод смертельной угрозы, минуты прощания с жизнью, и теперь, когда страшный диагноз не подтвердился, он каждое утро просыпался с улыбкой счастья. Он торопился жить с пользой, не тратил ни минуты на бестолковую суету, спешил насладиться красотой этого данного ему богом дара под названием жизнь…

Еще недавно он был скучным бухгалтером. И вдруг в нем открылась способность рисовать. Это случилось неожиданно, и потрясло прежде всего самого Ивана Петровича.

Он сидел на берегу реки и любовался закатом солнца. Сотни раз он наблюдал это зрелище, а потом спокойно шел смотреть телевизор или читать книгу. А тут вдруг ему нестерпимо захотелось запечатлеть этот закат. Он отправился домой, нашел детские краски внука, и всю ночь по памяти рисовал вечернее небо и уходящее солнце…

Утром он не мог встать к завтраку и проспал весь день. Жена забеспокоилась, не заболел ли он, и предложила сходить к врачу. Но Петрович заверил ее, что с ним все в порядке.

Это была совсем другая болезнь — та, которой он никогда прежде не страдал. Он когда-то читал о таком явлении, но не думал, что это может произойти с ним лично.

Через неделю он показал жене сразу несколько рисунков. Они были очень разными по жанрам и сюжетам, но в каждом из них Петрович, который никогда не учился рисованию, сумел выразить… свой взгляд на природу и доброту. А может, он просто выразил самого себя? Его рисунки были… удивительными!

Эпилог

Прошло немало лет.

Я стал инженером-механиком, работал и по-прежнему собирал библиотеку. Однажды, кстати сказать, меня послали от работы в командировку в Молдавию. Там городок такой есть — Бельцы. Каких я книг накупил! Вот уж дорвался! Просто мечта книголюба… Не знал, как увезу. Так я туда потом специально приезжал за книгами во время отпуска.

Вадик, братишка мой младший, успел закончить ленинградский университет. Работал после этого микробиологом не один год. А сейчас в аспирантуре учится, чтобы стать серьезным ученым и навсегда спасти человечество от рака. На меньшее Вадик никогда не был согласен. Максималист!

Ярких событий в поселке, пожалуй, и не было с тех пор, ну, таких, чтобы всех затронуло. Хотя у каждого, конечно, были свои потрясения.

Вожатая Зоя закончила школу в чужом районе, а потом училась в городе, в библиотечном техникуме. Говорили, она вышла замуж и двоих детей родила. Но к нам в поселок очень редко приезжала — только родителей навестить раз или два в году.

А через несколько лет ее муж погиб — разбился на машине, и она одна осталась с двумя детьми на руках. И пришлось ей вернуться в наши края, где про нее все помнят и знают ей цену. Родители ее, конечно, стали ей помогать малышей растить, но она сама на работу устроиться не могла — никто ее брать не хотел в свой коллектив, да и на улице с ней знакомые не здоровались. Долго она мучилась, а потом уехала куда-то. Наверное, счастье свое искать. А детей родителям оставила. Временно. Как утверждает молва, уезжала со слезами и с намерением вскоре вернуться за детьми. Только личную жизнь устроить и тогда уже все начать сначала. Никто из нас так и не узнал, удалось ли ей снова выйти замуж. Но пока она счастье свое искала на чужбине, дети ее успели подрасти, а родители — постареть.

А недавно я приезжал погостить в родительский дом… Как раз осталась неделька от отпуска.

Красиво у нас! И все родное, как нигде больше. А еще и весна… Особое настроение…

Солнышко окончательно подсушило лужи, и дома сидеть невозможно. Все повылезали на улицу. По каждой тропинке прогуливались влюбленные парочки. А я вдруг расчувствовался так, будто не мужик, а девица сентиментальная. В городе такой красоты не замечаешь. Да и торопишься вечно, то на работу, то еще куда-то. А тут вдруг как прозрел…

А у домов на лавочках — нарядные старушки. Вроде, даже они помолодели весной. Девушки в такую теплынь уже, конечно, не надевают сапоги, и можно сразу разглядеть, у кого ноги красивые, а у кого и не очень.

И так же, как когда-то в мои школьные годы, старшеклассники готовились к выпускным экзаменам, а некоторые девицы у всех на виду якобы зубрили что-то из уроков, прямо на уличных скамейках разложив учебники и искоса наблюдая за парнями. Какие же они смешные, эти девицы! Им солнце в глаза светило, они прищуривались, и уж, конечно, не до учебников им было. Кого они пытались обмануть? Вот дуры-то! Но понять-то их можно: в такую пору трудно думать о чем-то, кроме любви.

Мужчины ждали пива у бочки, что рядом с молочным магазином: свежее пиво по пятницам всегда завозят в наш поселок. И почти везде продавали мороженое прямо на улице — верный признак близкого лета.

Красота-то какая! Только родители постарели, особенно мама, смотреть больно.

Решил я с тех пор каждый отпуск сюда приезжать, тянет меня, как магнитом. И родители радуются, когда я с ними. А вообще, раньше я рвался в большие города, а тут вдруг понял (пардон за пафос), что нет для меня нигде лучшего уголка, чем этот поселок, где многие помнят меня еще ребенком.