Ложь и правда о советской экономике

Кроме того, чтобы поднять роль плана в управлении и улучшить его обоснованность, предусматривалось повышение роли именно перспективного планирования производства и капитального строительства. В частности, был введен новый объемный показатель планирования и оценки деятельности предприятий: вместо многократно критикуемого и на бумаге отменяемого показателя валовой продукции, содержащего повторный счет материальных затрат, вводился показатель «нормативно-чистой продукции», свободный от этих материальных затрат. При этом к существовавшим показателям качества продукции и внедрения новой техники, введенным еще в начале 1970-х годов, добавились и два новых директивных показателя — численность работающих и снижение норм затрат важнейших видов материалов на выпуск всей готовой продукции.

Что касается сугубо экономических рычагов, то, по мнению того же Г. И. Ханина, «они сохранялись в прежнем виде», хотя при этом, во-первых, рассчитывались по долговременным и устойчивым нормативам и, во-вторых, привязывались к новым показателям планирования. Причем для проведения в жизнь всех намеченных мероприятий предусматривалось проведение в 1982 году крупной реформы оптовых цен в промышленности с целью устранения всех прежних перекосов в рентабельности целого ряда отраслей и товарной продукции, сознательно установленных еще в предвоенную эпоху. Но об этой так и не проведенной реформе, о которой довольно подробно поведал бывший премьер-министр страны В. С. Павлов, мы отдельно поговорим чуть позже[1229].

Надо сказать, что эти два очень объемистых Постановления, вобравшие в себя многие предложения советских экономистов, исповедовавших разные взгляды и подходы к проблемам улучшения планирования и материального стимулирования производства, научно-технического прогресса и повышения качества продукции, по-разному оцениваются в современной экономической литературе. Например, тот же профессор Г. И. Ханин полагает, что «эти весьма противоречивые предложения не были выстроены хоть в какую-то систему, и совсем не ясно было, насколько они совместимы друг с другом и тем более реалистичны»[1230]. По его мнению, все мероприятия этой «реформы» могут быть подразделены «на полезные, утопичные, но безвредные и вредные». Так, к «полезным» он отнес «увеличение числа натуральных показателей, что, с одной стороны, обеспечивало гораздо «лучшую сбалансированность развития народного хозяйства и обоснованность планов», а с другой стороны, «явилось осязаемым следствием применения ЭВМ в планировании». К утопичным, но безвредным он отнес «стремление сделать пятилетний план действительно основой планирования», поскольку подобные намерения, провозглашавшиеся многократно после 1955 года, так ни разу не осуществились из-за очевидной «невозможности предусмотреть в пятилетием плане условия развития всей экономики на столь продолжительный период в достаточно детализированном виде». К таким же утопичным, но вредным он отнес попытку оценивать работу предприятий по выполнению договорных обязательств и введение показателя нормативночистой продукции. По его мнению, в условиях так называемой «командной экономики» между поставщиком и потребителем заведомо были установлены неравноправные отношения, которые неминуемо закреплялись и в договорах. Показатель нормативночистой продукции, имея преимущество перед показателем валовой продукций как свободный от материальных затрат, «носил искусственный характер и был, по сути, вырван из всей совокупности хозяйственных отношений». Для такого показателя «требовалось разработать миллионы нормативов, и было практически невозможно проконтролировать ни саму их разработку, ни выполнение плана по этому показателю».

Известный историк профессор В. Г. Сироткин куда более критически оценивал эти Постановления и характеризовал их как «капитуляцию» Кремля «перед региональными баронами», утверждая, что в результате до 40% всей прибыли оставалось в распоряжении предприятий, «причем 16–17% этой «халявы» шло в так называемые фонды экономического стимулирования предприятий, то есть в карман директората»[1231]. А многие другие авторы, в частности те же М. С. Горбачев и сусловский зять Л. Н. Сумароков, высказали предположение, что первое Постановление № 695, которое рассматривалось как один из первых шагов на пути дальнейшего реформирования советской экономики, находилось в русле давнего предложения самого Н. А. Косыгина «о ликвидации отраслевых отделов ЦК» и передаче их функции в аналогичные отделы Совета Министров СССР, что неизбежно привело бы к переделу власти в пользу правительственных структур[1232].