Ложь и правда русской истории. От варягов до империи

Тогда откуда же «Захарьев», и даже «Захарович», да еще вместе с Сухоруком? От обнаруженной в начале ХIХ века в Нижнем Новгороде купчей бумаги на домовладение, датированной 1602 годом, в которой было написано: «Мой двор подле Кузьмы Захарьва сына Минина Сухорука».

Век спустя председатель Нижегородской губернской ученой архивной комиссии Александр Яковлевич Садовский провел отдельное расследование. И доклад его, прочитанный на общем собрании комиссии 20 января 1915 года, назывался: «Одно ли лицо Кузьма Минин и Кузьма Захарович Минин Сухорук?» Садовский нашел в архивных документах и Захара, и детей его Кузьму и Игната, и других людей, называемых Сухорукими, Безрукими, Сухоруковыми и Безруковыми. Однако прямых, твердых доказательств идентичности не было. И потому он предложил именовать Кузьму так, как тот сам себя называл, – Кузьма Минин.

Можно предполагать (только лишь предполагать), что прозвище Сухорук перешло к нему как минимум от отца или от деда. Что сам он не был сухоруким. Во-первых, о его физическом недостатке нет никаких упоминаний в источниках. Во-вторых, он ведь был ратником, причем отчаянным ратником, вел людей и участвовал в сражениях. Как же с сухой-то рукой?.. А в-третьих, трудно представить даже богатого мясного торговца в те времена, который не умел бы сам разрубить-разделать тушу. А это трудное дело для сухорукого.

Однако все это – мои предположения, анализ информации.

Существует также версия, что Кузьма родом из Балахны, сын балахнинского соледобытчика Мины Анкудинова. В Писцовой книге есть запись о «посадском человеке Мине Анкудинове». Но никаких свидетельств, что это отец Кузьмы, нет. А вот определенное логическое противоречие сразу бросается в глаза. Сын ложкаря становился ложкарем, а сын соледобытчика – соледобытчиком. За родовое дело и ремесло держались изо всех сил, потому что иначе выжить было трудно. Каждое ремесленное сословие – замкнутая каста, со своими традициями и авторитетами. Куда чужого не допускали.

Конечно, Кузьма, будучи человеком пламенного характера и решительных действий, мог бросить дело отца, искать приключений по белу свету, а затем приехать в Нижний Новгород, войти в среду торговцев мясом. И даже быстро разбогатеть. Но ведь его выбрали еще и земским старостой, и начальником судных дел у посадских людей. Трудно поверить, что нижегородцы вручили такую власть приезжему, недавнему в их городе человеку. Нет, такое доверие зарабатывается еще отцами и дедами.

Словом, неразбериха продолжается. Хотя чего бы проще написать в энциклопедиях раз и навсегда: «Кузьма Минин, в Никоновской летописи «рекомый Сухорук», тождественность с упоминаемым в посадских книгах Кузьмой Захарьевым Мининым Сухоруком не доказана». Увы, по-прежнему пишем как попало, повторяя и множа ошибки.

Поразила меня Славянская энциклопедия, огромный фолиант-двухтомник.

Представьте, приезжает в Москву русский человек из глубинки, любуется на Красной пощади памятником Минину и Пожарскому. И, не удовлетворяясь путеводителем, ищет справочники-энциклопедии. Берет солидное издание 2001 года – Славянскую энциклопедию. Смотрит на «М». Читает: «Мина Евфимович, удельный князь козельский… Жил в середине XV века литовским подручником». И – все.

Кузьмы Минина там вообще нет.

Далее смотрит на букву «П». Есть Пожарский Федор Иванович – «1-й городничий в Свияжском городе». Есть Пожарский – Щепа Петр Тимофеевич… – «воевода в Уржуме».

Дмитрия Пожарского там нет.

Вот и задумается гость столицы: кому же тогда «благодарная Россия» поставила памятник на Красной площади?

Никто мне не верит, что в Славянской энциклопедии Минина и Пожарского нет. Да я и сам, держа в руках эти два тома, себе не верил, глазам своим не верил.

Прошу на секунду остановиться и задуматься: вот вы, составляя Славянскую энциклопедию, включили бы в нее Минина и Пожарского? Вы только пожмете плечами и покрутите пальцем у виска. Но вот автор-составитель В.В. Богуславский и научный редактор Е.И. Куксина не сочли нужным. Неужто для них «уржумский воевода» Пожарский и «литовский подручник» Мина Евфимович – более значимые исторические фигуры, нежели Кузьма Минин с Дмитрием Пожарским?

В чем тогда дело?

Боюсь, тут причины другие, идеологические. Возможно, авторы-составители-издатели так и не решили, как быть с Мининым и Пожарским, со Смутным временем вообще. Что писать? Все ли имеющиеся факты излагать – или идеологически сокращать, опускать, приглаживать. А кого, до какой степени, в какую сторону? Говорю так потому, что в Славянской энциклопедии нет…

Нет Михаила Романова – первого царя из династии Романовых.

Нет Дмитрия Трубецкого.

Нет Ивана Романова.

Нет и патриарха Филарета, отца Михаила Романова, фактического правителя страны, который подписывался титулом «Великий государь». Да, если Филарета включить, то придется писать, что в сан митрополита его возвел Лжедмитрий I, а патриархом назначил Лжедмитрий II. За какие такие заслуги перед самозванцами?