Ложь и вороны

Вода в бассейне была прохладной, а на вид как будто ее не меняли уже неделю. Как и те самые «общие полотенца». Девушка заглянула и в котел. Там вода внушала гораздо большее доверие, но была слишком горячей. Нужно было разбавлять ее водой из бочки, которая стояла тут же неподалеку. Условия, конечно, не сказочные, но лучше чем ничего.

Первое ведро воды показалось блаженством, и вскоре дело пошло хорошо: Ева устроилась на деревянном настиле и усердно очищала свою кожу от слоя грязи и засохшей крови. От горячей воды ее кожа из бледно-серого приобрела розоватый оттенок, а ноющие мышцы получили возможность расслабиться. Но длились минуты блаженства недолго. Охранник заглянул в дверь и выкрикнул:

— Давай заканчивай!

Волей-неволей пришлось отставить ведро в сторону. Посложнее оказалось заставить себя не думать о том, сколько людей уже вытирались этими полотенцами. Ева выбрала то, что на вид почище и посуше, брезгливо прошлась им по телу, оделась и вышла. Одежда практически сразу впитала в себя остатки влаги с тела и вкупе с каплями с волос майка намокла полностью и частично штаны. Босые ноги оставляли дорожку мокрых следов. Солдаты провели девушку до камеры на этот раз без рукоприкладства.

Ева только сейчас поняла, как сильно устала. Ушибы больше не болели, а только давали о себе знать постоянным покалыванием, которого не замечаешь, если к нему привыкнуть. Девушка улеглась на свой соломенный тюфяк и в скором времени провалилась в сон.

Во сне она видела свою Школу, родителей и брата, Лавину и Кинея с его отцом. Она видела, как медленно, по очереди убивает предателей: сначала Кирс, затем Кинея, затем его отца, затем Аристарка, и после Лавину. Она всаживает им в ладони и лодыжки гвозди, ножом вырезает на их груди слова «сука» и «ничтожество». Она веселится и пьет вино, отрезает пальцы, прокручивает ножи в открытых ранах. Квинта она бросает в комнату с голодными крысами и наблюдает, как он вопит и извивается, пока его поедают заживо. Кинея она обливает горячим маслом и смотрит, как медленно кипит, плавится и стекает на пол его кожа. Аристарку она отрезает член и запихивает его ему в рот. Она подходит к своей подруге и думает, что бы такого с ней сделать, но не успевает досмотреть сон до логического завершения, потому что ее будит шум вернувшихся в свои камеры собачек. Открыв глаза, Ева увидела над собой довольное лицо Хильд.

— Ой, извини. Разбудила? Снился хороший сон? Ты улыбалась во сне. Так мило… — Она смущенно потерла подбородок и села на свой матрас. — Ты вся в синяках. Была у Констанса? Вот же урод… Хорошо, что тебя хотя бы отвели в купальню. Пойдешь завтра смотреть представление? Ну скажи что-нибудь, Ева!

Девушка думала о своем сне и удивлялась, почему раньше ей не приходили такие мысли. Когда-то давно мастер Котта сказал: «Месть не решает твоих проблем, а лишь приносит минутное удовлетворение. Учись прощать врагов своих, но не обязательно оставлять их в живых».

Вместе с этим вспомнилось и другое высказывание учителя: «Если тебя предали, пропусти через себя всю обиду, боль и горечь. Пусть они хранятся глубоко внутри. Вырасти из них такое чувство, что поможет тебе идти вперед несмотря ни на что, чтобы в один замечательный день вернуть им долг. Закрывая глаза, нужно видеть врагов своих и никогда не забывать, что они сделали. Пусть гнев и ярость превратятся в твои жизненные силы, чтобы помочь тебе в твоем деле».

Воспоминание это было такое яркое, будто только вчера мастер Котта наставлял своих учеников перед тем, как отпустить их в большой мир.

Ева почувствовала, как что-то щелкнуло внутри, как оживились и заработали все клетки ее тела, как приливает волна энергии и решимости. Из любой ситуации можно найти выход. Главное теперь не повторять своих ошибок. Использовать любые средства для достижения своих целей.

Она села на матрасе и протянула руку Хильд.

— Зови меня Эдельвейс.

Глава 20.1

Наступило утро перед представлением. Это было совсем еще раннее утро, почти ночь, солнце лишь немного окрасило край горизонта перед своим появлением. Ева проснулась от мелодичного пения воронов на крыше, а также от скрипов двери в камеру. Не в их камеру, а в соседнюю слева. Сквозь сон различила приглушенные звуки шагов и другие, очень хорошо ей знакомые.

Двое стражей тащили кого-то по полу. Ева как можно тише повернулась лицом к решетке и выглянула из-за спящей Хильд. Охранники сейчас открывали решетку, и их не было видно.

— Тяжелый, падла, — пожаловался один из них, когда они затаскивали тело в камеру.

— Неудивительно. Посмотри, какие мышцы. Я слышал, он кто-то вроде инквизитора.

Они вышли из камеры и щелкнули замком. Говорили тихо, так что Еве приходилось напрягать слух и задерживать дыхание, чтобы что-то услышать.

— Инквизитор? — удивился первый. — Это из королевских дознавателей что ли? Что тогда он делал в Ноте?

Ева напряглась, услышав название своего родного города.

— А мне почем знать? Сам его спроси, когда очухается.

— Если он и правда из дознавателей, должен хорошо выступить. Они же там все подготовленные.