Ложь (ЛП)

Всю ночь напролет прождала Вероника в четырех, покрашенных в белый цвет, стенах узкой деревянной каюты. Унылыми, убогими и жалкими были свадебные покои самой прекрасной женщины Рио. Всю ночь ее подстерегал едва различимый шум: плеск речной воды, далекое пение матросов и неясный, приглушенный, безграничный гомон леса, в котором порою выделялись крик попугая, или рычание тигра.

Всю ночь, до самого рассвета, смотрела она в темное небо, населенное неправдоподобно яркими звездами. На заре звезды померкли, возвещая о приходе нового дня, а вместе с наступившим днем вернулся и приглушенный гул, доносящийся с палубы, и шаги людей. Не слезая с койки, Вероника встала на колени и выглянула в иллюминатор. Небо за стеклом заметно посветлело.

На просторных желтых печаных берегах столицы Мату Гросу грудились в кучку белые домишки с черепичными крышами.

- Готовьтесь высаживаться, пассажиры, – прозвучал где-то рядом голос старшего боцмана. – Куяба уже видна!

На палубе раздались знакомые шаги, и смутно различимая в сумраке рука постучала в дверь каюты.

- Вероника, – донесся из-за наспех сколоченных досок двери голос Деметрио. – Вероника, через полчаса мы будем в Куябе… Сделай милость, одевайся…

***

Вероника и Деметрио высадились на берег. Уроженец здешних мест, один из индейцев племени тупи, крепко сбитый, рослый здоровяк, молча шел впереди, неся в руках чемоданы. Он направлялся к массивному, старинному дому с громадными колоннами и широченными галереями. Сей нескладный кирпичный домище, построенный в чистейшем колониальном стиле, венчала замшелая черепичная крыша, обременявшая не менее древние балки.

После тоскливой ночи, проведенной на борту жалкого суденышка в ожидании любимого, Вероника молча и безразлично шла за Деметрио. Она не спорила, не возмущалась, не упрекала. Ей было безмерно одиноко и печально, лишь душа и женская гордость безмолвно кричали от унижения.

- В здешней гостинице “Сан Педро” ты сможешь отдохнуть и перекусить, а я пойду к пристани, там должен ждать нас Игуасу.

- Игуасу?

- Я не знаю – имя это, фамилия или прозвище индейца из племени тупи. Речь о том, что у него великолепная пирога, и это самый надежный транспорт, чтобы плыть вверх по реке до Порто-Нуэво.

- Пирога?.. Мы поплывем в пироге?..

- В этом вся соль! Такое приключение повегло бы в ужас любую другую женщину, но не тебя. Впрочем, выбор за тобой: если ты не хочешь плыть в пироге, можешь вернуться в дом дяди.

- Деметрио! – возмутилась Вероника, вонзив в мужа горящий взгляд, и тут же крепко сжала губы, чтобы удержать поток рвущихся слов. С каким неистовством она выкрикнула бы ему прямо в лицо, что не трудности страшат ее, а его угрюмость, тяжелый, хмурый взгляд, ледяная усмешка, кривящая губы! На миг Вероника подумала, что он желает испытать ее, и это испытание ужасно и жестоко. Деметрио подозрителен и ревнив, и хочет понять, насколько сильны ее любовь и нежность. Эта мимолетная мысль придала Веронике сил, и она продолжила с легкой насмешкой. – Думаю, мы оба могли бы передохнуть в гостинице “Сан Педро”. По-моему, ночью ты не спал, разве что на вязанке дров, или в матросском гамаке.

- Что ты говоришь?

- То, что думаю: я не знаю, где ты провел ночь.

- Так привыкай к тому, что я буду проводить дни и ночи там, где мне больше нравится, и не собираюсь оправдываться.

- Вот как?

- Возможно, ты заметила, что на судне нет ни кабаре, ни кабаков, ни притонов, а сойти с корабля я не мог, так что ночь я провел на свежем воздухе, поскольку было невыносимо жарко.

В грустных глазах Вероники затаилась такая боль, что Деметрио захотелось оправдаться перед ней, все объяснить, но он тут же раскаялся в своем минутном желании и грубо схватил ее за руку.

- Не станем же мы торчать все утро здесь! – зло прошипел он. – На нас все смотрят! Пошли в гостиницу!

***

- Неплохая комнатенка, правда?

- Да!

- Вот и пользуйся случаем! Тебе нужно отдохнуть и поспать. Плыть нам несколько дней, а в пироге не очень-то отдохнешь, да и спать в ней крайне неудобно.

- Догадываюсь.

- Считай, что я тебя предупредил.

- Не тверди одно и то же, я ни на что не жаловалась! И можешь не напоминать, что я обещала идти за тобой, куда бы ты ни пошел. Я сдержу свое слово. Я не забыла клятвы, данные перед алтарем. А вот помнишь ли их ты?

- Я не понимаю, о чем ты.

- О послании Святого Павла… оно очень красноречиво.

Деметрио смутился, но ничего не ответил. Да и что он мог ответить, если до сих пор вспоминал слова, сказанные епископом, что проникли в его душу, раня, словно стилеты. И сейчас Вероника повторила эти слова в большом и несуразном гостиничном номере с видом на речной причал, четырьмя небольшими балконами, старинной венской мебелью, широкой кроватью в колониальном стиле и зеленым шелковым струящимся балдахином, зовущим к отдыху или любви. На столе стоял вкусный завтрак, к которому они едва притронулись: молоко, горячий шоколад, холодный цыпленок, теплый хлеб с золотистой корочкой и огромный поднос с изумительными местными фруктами.