Ложь (ЛП)

- Это бросается в глаза. Я не говорю об остальных, о тех, которым тебе надоело давать от ворот

поворот, остановимся на двух последних: Деметрио и Джонни.

- Ты не хочешь оставить Деметрио в покое?..

- Почему?.. Он – любимчик?..

- Ничуть, оставь меня.

- Он тебе ужасно нравится, я это знаю, и нравится потому что ты не можешь манипулировать

им.

- Довольно, Вирхиния!..

- А кроме того, он – знатное средство заставить Джонни выйти из себя, чтобы вынудить его по-

думать о женитьбе. Если бы не было Деметрио, он не был бы так смел.

40

- Ты не хочешь помолчать? Мне не интересно ни то, что ты сказала, ни то, с каким умыслом ты

это произнесла, я хочу, чтобы ты оставила меня в покое.

- Хорошо. С одним условием: отрекись от Джонни!..

- Что?..

- Поклянись мне, что не будешь слушать его признание в любви, не согласишься на то, о чем он

умолял тебя. Пусть будет то, что будет.

- Но, Вирхиния, по какому праву?..

- Ты не выйдешь замуж за Джонни, Вероника!.. Ты не станешь хозяйкой этого дома. Поклянись, дай мне слово, что будешь продолжать отталкивать его, или же столкнешься со мной.

- Да кто ты такая, чтобы требовать у меня такую клятву и это обещание?.. По какому праву ты

стремишься распоряжаться моей жизнью и моей душой?.. Я буду делать то, что захочу, то, о чем по-

просит мое сердце, и что прикажет моя совесть, и ничего больше!..

- Нет!.. Нет, Вероника, за Джонни замуж ты не выйдешь!..

Она проговорила эти слова, дойдя до двери, полностью преобразившись. Энергичная, враждеб-

ная, с вызывающе поднятой головой, словно гадюка, готовая укусить; в ее зеленовато-синих глазах

мечется дьявольская молния, придающая ей странное сходство с кошкой…

- Вирхиния!..

Вирхиния выбежала. Вероника сделала несколько шагов к двери, будто хотела задержать ее,

однако внезапно остановилась сама, оцепеневшая. В конце концов, насколько ей важен Джонни, если

только сестринская привязанность заставляет ее кротко выслушивать его признания в любви?..

Другой человек, похоже, стоит перед ее глазами – тот гордый мужчина с орлиным взором, он, Деметрио де Сан Тельмо, властелин и соблазнитель, в чьих странных глазах она столько раз читала

слова любви, не слетающие с его губ…

Она безудержно ходит около широкого зеркала в своей комнате, все так же созерцая себя. Ве-

роника в достаточной степени женщина, чтобы не обращать никакого внимания на свои чары, чтобы

знать до какого момента всесильно ее оружие, и лишь единственное желание пылает в ее груди. До-

браться до сердца Деметрио де Сан Тельмо, покорить его, сделать его своим и потом бежать далеко-

далеко из этого дома, чья атмосфера, полная интриг, кажется, душит ее…

Подальше от Вирхинии, от доньи Сары, подальше от Джонни с его целомудренной любовью,

на которую она не способна ответить… Только думая о дяде Теодоро, так похожем на ее отца, ее серд-

це содрогается и кровоточит. Но опять ее ослепляет образ того мужчины, который сам по себе, пред-

ставляется сном, который ей могла преподнести жизнь…

Любовь – огромная, безмерная, затуманенная слезами, любовь в крови; это – любовь, умоляю-

щая ее пламенную душу сгореть в ней, словно в большом костре, освещающем и пожирающем ее…

Глава четвертая.

- Хочешь еще чаю, Теодоро?..

- А, нет, нет… Абсолютно ничего… Я только хочу посмотреть эти состязания по фехтованию.

Теодоро Кастело Бранко отодвинул чашку с чаем, которую уже второй раз предлагает ему донья

Сара. В тот вечер просторное помещение, предназначенное для тренировок, и одновременно оружей-

ный зал этого роскошного дворца был заполнен людьми как никогда. Зал достаточно большой, чтобы

он мог служить небольшим театром. Фехтовальная дорожка представляет собой помост в виде сцены, на зрительских местах расположены удобные кожаные кресла и легкие креслица-качалки из Вены, а

кроме того, маленькие столики, другая мебель

для разных нужд занимает часть зрительного зала.

Все сервировано: чай, ликеры и фрукты на любой вкус. Около дюжины симпатичных парень-

ков в костюмах фехтовальщиков прохаживаются в сторонке от других, обсуждая состоявшиеся

поединки.

- Альберто Гомес был изумителен, правда, папа?..

- Да, сынок… И Хулио Эстрада тоже. Если фехтование продолжится с таким энтузиазмом,

41

нужно будет вновь учредить награды – кубки и медали, которые мы разыгрывали здесь каждый год со

времен моего деда и отца.

- Не думаю, что этот энтузиазм сохранится надолго. Теперешние юноши считают фехтование

довольно старомодным…

- Вот ведь, а мне оно доставляет удовольствие. Это – спорт родовитой знати, благороднейшего

дворянства, и прежде всего среди кабальеро. Одна из тех немногих вещей, которые мне не по душе у

американцев, это то, что они решают вопросы чести кулаками.

- Мне нравится слышать, что ты так говоришь, дитя души моей… Это показывает, сколько в те-

бе остается от нашего старинного рода.

- По мне, так единственное, что мне нравится, это то, как тебе идет костюм. Притом меня ужа-

сает, что они наносят раны друг другу или могут выколоть глаз одной из этих проклятых рапир.

Джонни довольно улыбнулся под гордым материнским взглядом, которым окинула его донья