Ложь (ЛП)

твоему отцу, что ты будешь для меня, как родная дочь.

- Да, конечно!..

- Ты сама, без принуждения, выбрала мужчину, который станет твоим мужем. Надеюсь, твоя

верность сохранится на всю жизнь.

- В этом ты можешь быть уверен, дядя, в моей верности и моей любви. Я буду жить, чтобы сде-

лать его счастливым…

- Это то, о чем я хотел попросить тебя, и чтобы ты тоже была очень счастлива!..

- Дядя Теодоро!..

- Доченька моя!..

Дон Теодоро с трудом сдержал нахлынувшие, переполняющие и бьющие через край чувства:

этот неудержимый порыв высказать все, что он думает, все, что чувствует, порыв во что бы то ни ста-

ло докопаться до сердца этого создания, но… древние предрассудки возвышаются перед ним. Он

вспоминает обещанное честное слово, вспоминает, что весь Рио собрался перед собором. Представ-

ляет себе высшее общество, простолюдинов, дорожку из цветов, по которой ему предстоит пройти с

невестой, возможно, слишком расстроенной запоздалой исповедью, представляет епископа в расши-

том золотом одеянии… И он ограничивается поцелуем в лоб, словно стыдясь самого себя.

- Уже очень поздно… Идем, дочка!

***

Самая красивая девушка Рио идет по дорожке из тубероз и лилий, но внезапно она представля-

ет себя идущей по тропе из шипов и колючек. Если бы Теодоро де Кастело Бранко рассказал ей все, то

Вероника, затянутая в сеть лжи, смогла бы разодрать ее в клочки и не находилась бы здесь. Но две ма-

ленькие дьявольские ручки затянули петлю, и эта синяя бабочка с ангельским личиком посмеивается, видя мрачное лицо Деметрио де Сан Тельмо, застывшее и холодное – Теодоро, и бледное лицо неве-

сты, чувствующей нависшую над ней невидимую опасность… Но вот она уже перед алтарем, и вот

уже торжественно поднимается рука епископа, и Деметрио де Сан Тельмо приближается к ней…

- Деметрио де Сан Тельмо и Молина, по доброй ли воле хочешь ты взять в жены Веронику Ан-

хелику де Кастело Бранко?..

- Да.

- Вероника Анхелика де Кастело Бранко, по доброй ли воле хочешь ты взять в мужья Деметрио

де Сан Тельмо?..

- Да.

- Соедините Ваши руки. Объявляю Вас мужем и женой во имя Отца и Сына и Святого Духа…

Круг замкнулся. Шелково-стальная сеть на молодоженах затягивается, и самая прекраснейшая

109

девушка Рио в белых нарядах свадебного одеяния похожа на мотылька с тоненькими трепещущими

крылышками, в которого жестоко и беспощадно вонзилось, насквозь проткнув душу, стальное острие

ее печальной судьбы.

***

- Джонни!..

- Да, меня не было в церкви, я не мог смотреть на твое венчание. Но я не могу позволить тебе

уехать, не поговорив с тобой.

Вероника уже сменила свадебный наряд на простое платье из своего роскошного приданого,

самое скромное из тех, которые разрешила надеть донья Сара. Джонни и Вероника стоят у двери в ее

бывшую девичью спальню…

Внизу, в больших залах фамильного особняка де Кастело Бранко, в разгаре праздник по слу-

чаю бракосочетания. Наступает самый выдающийся миг… Больше, чем когда бы то ни было, здесь со-

брался весь цвет высшего общества Рио. Светлой рекой течет игристое шампанское. Все завидуют

удаче этого рослого, крепкого и мрачного парня, который по-прежнему чувствует себя здесь чужа-

ком…

Глаза Вероники заметили его на крытой галерее. Уже одетый в дорожный костюм, Деметрио

нетерпелив и взвинчен. Но Джонни – здесь, перед ней. Лицо его выражает горечь, губы подрагивают, а глаза – безмерно грустны…

- Меня сильно огорчило то, что я не видела тебя в церкви, Джонни… Все, что ты натворил в по-

следнее время очень и очень меня расстраивает…

- Что я мог бы тебе сказать, Вероника?..

- Ты не сказал бы ничего, что не было бы несправедливым.

- Я болен… болен от отчаяния и ярости!..

- Джонни… братик любимый…

- Хотел бы я суметь скрыть свои чувства, танцевать и смеяться, как смеются и танцуют другие, тоже любящие, или любившие тебя.

- Джонни… Джонни…

- Хотел бы быть отважным, выносливым и стойким мужчиной, таким, как твой муж, как этот

вор, навсегда увозящий тебя далеко отсюда. Да, вор…

- Не продолжай!.. Не продолжай, или я не смогу больше слушать!..

- Но, ведь мои слова не оскорбляют его, я же не могу его обидеть… Как ты не понимаешь, что я

– бедный, несчастный дьявол, в ком говорят ревность и зависть?

- Джонни…

- Хочу только сказать тебе одну вещь… Если этот человек не сделает тебя счастливой…

- Джонни,.. пожалуйста… Замолчи!.. Ты, словно безумец, ты пьян…

- Я напился, но не говорю ничего, что было бы неправдой.

- Замолчи!.. Деметрио!.. Это – Деметрио!!.

- Почему я должен замолчать?.. Правду всегда нужно говорить…

- Деметрио…

- Простите, если я поднялся прервать Вас. Там, внизу, я понял, что сеньор Кастело Бранко даже

не одет должным образом…

- Что?..

Бледный, растрепанный, в домашнем халате, наброшенном на рубашку, Джонни похож на

больного. Но под пронизывающим, ледяным взглядом серых глаз он гордо выпрямляется, черты лица

его становятся жесткими. Он внезапно успокоился, расставшись с видом заплаканного ребенка, чтобы

также твердо и прочно противостоять этому взгляду.

- Деметрио де Сан Тельмо… Вы выиграли эту игру… Я не желаю ни шуметь, ни устраивать

скандал. Так захотела она, а Вы перемахнули через все, чтобы этого добиться.