Ложь (ЛП)

- Моего раскаяния?.. Мне не в чем раскаиваться.

- Продолжай!.. Продолжай упорствовать, стоять на своем, тем хуже для тебя!.. Но выслушай

мои последние слова: “Чтобы уехать из Матто Гроссо, чтобы вернуть себе свободу, расторгнув узы

брака, разорвав проклятую цепь, связывающую нас, ты должна признать свою вину, должна унижать-

ся передо мной, должна рыдать и умолять меня, потому что только из жалости, да… из жалости я буду

способен простить тебя!..”

- Инженер Сан Тельмо, пожалуйста!.. Подумайте о том, чтобы помириться… И, кроме того,

сейчас здесь находится Реверендо Джонсон. Он говорит, что Вероника посылала разыскать его… Я…

я…

- Скажите, чтобы он проходил.

Обеспокоенная Адела выходит, а Деметрио вновь оборачивается к Веронике…

- Вот он и здесь. Он обернулся всего за два дня. Но знай, что тебе не сильно-то поможет то, что

этот несчастный может сделать для тебя… Нет иного пути, чтобы выбраться отсюда, и я только что

указал его тебе: раскаяние, унижение, искупление вины болью и слезами!.. Рано, или поздно этот день

наступит… Я сломлю твое высокомерие, растопчу твою дьявольскую гордость. А сейчас – встречай

своего преподобного Джонсона! Да будет тебе толк от него!..

Он выскочил из комнаты. Вероника рывком приподнялась и спрыгнула с кровати.

- Вот и Реверендо, Вероника… успокойтесь пожалуйста.

- Вы просили позвать меня, сеньора Сан Тельмо?..

- Да, Реверендо… Простите, что осмелилась побеспокоить Вас.

- Я всего лишь выполнил свой долг. И я здесь для того, чтобы быть Вам полезным, если Вы

нуждаетесь во мне.

Вынуждая себя быть строгим, хладнокровным и сдержанным до угрюмости, Джонсон стоит

подле кровати Вероники, едва смотря на нее.

- Я слушаю Вас, сеньора Сан Тельмо…

- Реверендо Джонсон… Мне не хотелось бы злоупотреблять Вашей добротой, и не хотелось бы

вносить в Вашу душу еще больше сомнений, боли и тревог. Я отлично понимаю, что Вы будете стра-

дать в такой обстановке, как эта, где нет б'oльшего закона, чем сила, и нет иных способов общения, кроме грубости и жестокости. Я отлично сознаю и ценю, что здесь Вы должны бороться в одиночку

против всех злых сил, но Вы – единственный, к кому я могу обратиться… Вы – единственный циви-

лизованный человек на сто, на тысячу километров вокруг. Не удивляйтесь тому, что я взяла на себя

смелость попросить у Вас помощи и поддержки.

- Я понимаю, что Вы оказываете мне большую честь, доверив мне Ваши тяготы и беспокойство.

- Я не это хотела сказать, Реверендо. Возможно, я плохо выразилась, или ошиблась в Вас. Если

это так, я беру свои слова обратно и…

- Нет, Вероника… ради Бога… Я хотел сказать – сеньора Сан Тельмо. Будьте добры, простите

меня.

- Я предпочитаю, чтобы меня называли Вероникой… Вероника де Кастело Бранко – это имя, ко-

торое дал мне мой отец, и я хочу зваться так всегда, вернув обратно данное взаймы имя.

Ее глаза наполнились слезами, она с трудом сдерживает в горле рыдания, и эта молчаливая

боль проникает в самые глубины пасторской души, заставляя его залепетать:

- Сеньора Сан Тельмо…

- Больше не зовите меня так…

- Но ведь именно так я и должен называть Вас. Это – Ваше имя, и таким оно будет много лет.

- Нет, Реверендо… Я решила – оно больше не будет моим. Поэтому не зовите меня так. Нужно, чтобы я уехала из Порто Нуэво, по крайней мере, хотя бы в Куйабу… Там есть телеграф, средства

передвижения. Это, по меньшей мере, городишко… Это место, где я могла бы что-нибудь предпри-

нять, а не быть мебелью. Там есть власти, законы, и хоть немного правосудия…

- Вы рассчитываете, что я помогу Вам бежать?..

- Нет, Реверендо… Это было бы недостойно ни Вас, ни меня.

155

- И тем не менее, возможно, это – единственный путь…

- Что Вы сказали?..

- Я говорю с точки зрения здравого смысла, мы же в сельве. Удрать было бы трудно, тяжело, поджидают тысячи опасностей, но это – единственное, что Вы могли бы предпринять…

- Вы говорите – единственное?.. Но так скрываются преступники, уголовники… Что Вы обо мне

думаете, Реверендо Джонсон?..

- Абсолютно ничего, Вероника… Это имеет отношение не к тому, что я думаю, а к тому, чего

можно добиться.

- Вы были Деметрио другом…

- Был… вы подобрали точное слово.

- Вы хотите сказать, что больше не являетесь его другом?..

- Я продолжаю считать его честным человеком, хотя и заблуждающимся, вспыльчивым, жесто

ким и беспощадным…

- Беспощадным в чем?.. Он рассказал о мести?.. Он сказал, чт'o имел против меня?..

- Я узнал только то, что он намерен не позволить Вам уехать.

- Ах, нет, неужели это – правда?.. Но в таком случае, его прежние слова, сказанные за минуту до

того, как Вы вошли, были не только вспышкой гнева. Как и все в нем, это была преднамеренная

подлость!..

- Прошу Вас, успокойтесь.

- Я не могу успокоиться.

- Вы ставите под угрозу свое здоровье…

- Мое здоровье… жизнь… если честно, они немногого стоят!..

- Вероника, мне неважно, что произошло! Я – Ваш друг, и буду им всегда… Я буду рядом с Ва

ми против всего и против всех, даже если придется противостоять гневу Деметрио де Сан Тельмо…

пусть он преследует, убьет меня… Но не надо мной нависла опасность, а над Вами, Вероника. Если