Ложь от первого лица

— Обо всем. Что такой человек вообще существует, что он собирается приехать, да еще имеет нахальство нам звонить. От одной мысли, что он будет ходить тут по улицам, я делаюсь больным. Ты можешь спросить, что это вдруг на меня нашло, но пойми — твоя сестра и зять, и всё это Лимончелло, они для меня как будто не настоящие. Такое место, эти люди — я знаю, что мы там были, знаю, что они там есть, но это как бы не взаправду.

— То есть, ты опять утверждаешь, что моя сестра фальшива?

— Ничего я не утверждаю. Я ничего не знаю. Я, наверное, человек простой, и, возможно, твоя сестра выше моего понимания. Но именно поэтому, я думаю, именно из-за величия твоей сестры это для меня непостижимо, ее величие делает всё это еще более отвратительным. Можешь сказать, что до меня поздно дошло, и это правильно, только сегодня я вдруг осознал, что произошло, что сделал этот человек, который мотается теперь по свету, какие разрушения произвел, и какова степень наглости зла. Не знаю. Возможно, мне надо было увидеть место, где вы росли, чтобы понять, как это всё близко: где ты, где вы были в то время, когда я играл в игры скаутов. Знаешь, я однажды со своим отрядом жег костер в долине, в пяти минутах от твоего дома. Ты тогда была еще маленькая, и Элишева тоже. Оставалось еще несколько лет до появления настоящего дерьма.

Годы материнского самообуздания помогли мне подавить улыбку. Мне стало так легко, радость затопила меня до самой макушки: жалкие семьи, жалкие девчонки тоже имеют право на существование. Мне не пришлось предлагать моему мужу медные подносы и окутывать свое детство ароматом жасмина, чтобы он это понял. Не сразу, но понял. Может, когда настанет час, когда придет время действовать, а это случится скоро, может, и тогда он поймет и не возненавидит меня, не оттолкнет.

— Что было то было, — сказала я. — В его возрасте он уже не будет ставить чемоданы ни на какую девочку. Главное, что с Элишевой теперь всё в полном порядке. Она и мир в полном равновесии. Добрый бог спас ее. Сказке конец. Всё закончилось.

— Что закончилось? Ничего не закончилось. Добрый бог… Знаешь, чего мне хочется? Мне хочется взять грузовик взрывчатки и врезаться в этого доброго бога твоей сестры, разнести его в клочья.

Я опять поцеловала его, на этот раз в губы, и я увидела, что он смутился.

— По крайней мере, за этот ужин ты можешь быть спокойна: родители не сядут с ним за стол. Этого не будет.

*

Менахем не упомянул название ресторана. Возможно, место еще не выбрано. Но мне нужно было знать, даже если еще не выбрано. Учитывая, что на этот ужин приглашены не самые важные гости конференции, ресторан будет не слишком шикарным. Если бы речь шла только о гостях из-за рубежа, возможно, выбор бы пал на один из туристических ресторанов, которые гордились своей аутентичностью, например, в первом переулке слева, сразу после въезда в Старый город из Яффских ворот. Но на ужин приглашены такие люди, как Менахем и Рут, которые туда не захотят. И вдобавок ко всему, место должно быть кошерным.

Я еще раз заглянула в программу. Список докладчиков был длинным, большинство фамилий еврейские, но не все, а по нескольким строкам, написанным о каждом, невозможно было догадаться, кто из них соблюдает кашрут.

Мое новое, возвышенное спокойствие было основано на фактах и требовало фактов. Такого-то числа нелюдь будет выступать. Такого-то числа он будет ужинать с моими свекрами. Где? Мысленно постояв перед фасадами нескольких ресторанов, я выбрала один из трех на улице Керен а-Йесод. Все три нравятся туристам, но не только им, все три предлагают большие столы и то, что называется «атмосферой», и цены разумные.

Я не могла решить, который из них будет местом встречи, и после того, как я вошла и вышла, и снова вошла, мое воображение согласилось на компромисс, и без дальнейших церемоний объединило все три в один.

Мои свекры прибудут вовремя и вместе со своим другом-хозяином торжества займут места в центре стола, заказанного заранее. Официантка зажжет свечу — только для атмосферы: освещение там слабое, но достаточное. Вино? Напитки из бара? Подождем остальных. Пока только воду для всех.

Пока остальные подходят, Рахель беседует — с кем? Может, с той, что будет говорить на конференции о «контрольном примере Опры Уинфри» — в чем заключается этот пример? — спросит она. Программа, которую Опра сделала с Эли Визелем, объяснит ей профессор. Профессору под шестьдесят. Она преподает на факультете связи в Пенсильванском университете. Приятная, общительная женщина. Несмотря на это, свекровь будет чувствовать себя скованно из-за своего английского, который далек от совершенства.

Я не для того останавливаюсь на их разговоре, чтобы отдалить появление нелюдя. На сей раз нет. Я уже готова смотреть на него, но он опаздывает и приходит последним к столу, вокруг которого… Сколько там уже? Семеро. Семь человек встают пожать ему руку, когда он входит.